Жестокость любви. Кэрол МортимерЧитать онлайн книгу.

      – Очень хорошо, ваша светлость, я принимаю приглашение графини Хейборо.

      – А нельзя было сказать об этом пять минут назад? – фыркнул Руперт.

      – Но при одном условии, – решительно продолжила Пандора, – второго такого приглашения от вас я не приму.

      Она, не дрогнув, встретила его взгляд.

      Поскольку, строго говоря, приглашение исходит не лично от него, а от его добросердечной тети Сесилии, которая сама предложила это, как только он поведал ей о вчерашнем происшествии, Руперт согласился принять условия Пандоры.

      Кроме того, ему и одного в десять лет посещения оперы хватит за глаза!

      Глава 5

      – Я от всей души надеюсь, что вы изображаете интерес. Вам же не может нравиться подобный бред?

      Пандора даже плечиком не повела, притворяясь, что она не услышала Руперта, который склонился к самому ее уху. Она продолжала неотрывно смотреть на сцену, где главный герой уже довольно долго – и очень громко – оплакивал потерянную любовь.

      Как он и обещал, его карета прибыла к ее дому ровно в семь тридцать вечера, в ней находился невероятно красивый господин в белоснежной рубашке и черном вечернем наряде, в широком плаще, наброшенном на плечи, с модной прической. В руках он держал черный цилиндр.

      В светлых волосах Пандоры красовалось украшение из голубых перьев, голубое шелковое платье с короткими рукавами открывало плечи, высокая талия подчеркивала пышную грудь, бледно-голубые кружевные перчатки выше локтя обтягивали руки.

      Она холодно отреагировала на его комплименты в свой адрес и сохраняла эту холодность всю дорогу до оперы и немного оттаяла, лишь когда графиня Хейборо тепло ее встретила и сердечно поприветствовала, а граф Хейборо поцеловал ей руку. Однако благодушное настроение улетучилось, стоило Руперту взять ее под локоть и повести в театр. Он надменно кивал и раскланивался со знакомыми, некоторым из них не удалось скрыть удивление, когда стало ясно, что за женщина держит герцога под руку. Правда, как он и обещал, ни одна дама и ни один господин не решились на открытые оскорбления в ее адрес.