Колдовство. Александр МатюхинЧитать онлайн книгу.
не на самом деле, что вот-вот он проснется в прежней постели, с рыхлой Никой под боком, вдохнет затхловатый жилой запах старой квартиры – бумажные обои, пыль, нотка жареного лука с кухни. На улице Саня озирался, ожидая, что вот-вот из-за угла покажется бывшая жена или теща – в общем, кто-то из них. Когда тревожное напряжение достигало звенящего предела, Саня старался посмотреть на ситуацию здраво, как бы со стороны. Он – да, подлец, эгоист – бросил нелюбимую жену, не сумел вытерпеть то, что другие, порядочные, до гробовой доски тащат, ребенка ей оставил, ни на что не претендует. И при этом до смерти боится, что кто-нибудь из ее бабьего семейства его выследит. Здоровый мужик ходит на работу дворами, прячется от двух старух и одной толстухи. На этом моменте Саня начинал злиться: да чего я боюсь-то, что они мне сделают? Пакостить будут, под дверью караулить, засудят, убьют? Бандитов наймут, скрутят и обратно уволокут? Паранойя, до паранойи довели, а сами и не могут ничего, только на нервах играть. Ведьмы… И тянулся наяву, опутывал липкой паутиной сон, в котором Саня чувствовал себя дичью, а хищника еще даже и не видно – но он уже взял след, и от него уже не избавиться.
Это наяву, а во сне к нему приходила Ника. Похудевшая и сосредоточенная, с распущенными волосами, она то нашептывала что-то на чашку с водой – чашку эту, в крупный красный горох, Саня отлично помнил: из нее пила бабушка, – то подносила что-то в щепоти к синеватому огоньку свечки, и в воздухе растекался запах серы, как от спичечной головки, и даже подушка наутро как будто пахла спичками. Много всего странного, что советуют отчаявшимся брошенкам на женских форумах, делала Ника в Саниных снах, и ему становилось ее, призрачную, так жалко, что он даже просыпался от острия жалости в сердце и начинал бегать по комнате, собираться, убежденный спросонья, что все еще можно и нужно исправить, и Ника станет прежней, и он станет прежним и будет ее любить. Приходил в себя обычно уже у двери, иногда даже обутый.
Говорят, если человек снится – это он о тебе думает. И точно, после таких снов, когда совершенно разбитый Саня курил натощак на кухне – снова курить начал, – звонила Ника. В груди что-то испуганно дергалось, и Саня сбрасывал звонок. Тогда она строчила эсэмэски – почти издевательски заботливые, называла его, как ни в чем не бывало, «любимым», спрашивала, как здоровье, не болит ли чего, желала удачного дня. И все предлагала обратно сойтись – она, мол, простит. Словно от прощения ее что-то зависело… Ни слова о Верочке, ни слова о разводе, который так и оставался неоформленным. Как будто и впрямь был у нее какой-то тайный план по возвращению контроля над ним, и она, застигнутая сперва бегством мужа врасплох, теперь снова успокоилась. Черные буковки на дисплее казались такими непрошибаемо самоуверенными, что иногда Саня, не выдержав, тоже начинал писать. Но не отправлял сообщения, потому что уж очень дико они выглядели: «Что ты со мной делаешь?», «Что ты знаешь?», «Порчу на меня навела?».
А здоровье и впрямь стало ни к черту. Там болело, тут кололо, аппетит пропал, сыпались зубы. И главное