Командир среднего звена. Победителям посвящается. Дмитрий МеренковЧитать онлайн книгу.
козлом отпущения. Толпами ходят легенды о забытых (техниками, мотористами, оружейниками, радистами и другими) в фюзеляже, кабине, двигателе, бомболюке (гайке, отвёртке, шплинте, пилотке) угробивших летательный аппарат. Не оглядываясь на них, доверяют лётные экипажи наземным подготовку к вылету.
Пшенко В. А. вспоминал: «Была в одном полку дальней авиации странная потеря в мае 1944 года. В сумерках начали взлетать на боевое задание. Я уже в воздухе был. Вдруг в наушниках слышу, как кричат летчику Карпенко, который взлетал после меня: „Поднимай хвост! Поднимай хвост!“ Он никак не может поднять, чтобы оторвался от земли. Потом резкий набор высоты, самолет становится вертикально, клевок, перевернулся и упал. Стрелок успел в верхней точке открыть люк и вывалиться. Остался жив, а остальные погибли. Те, кто на земле, помчались на машинах к месту падения самолета. Когда он ударился о землю, хвост отломился. На руле высоты нашли струбцинку, застопорившую его. Поэтому летчик не мог штурвал отдать. Обвинили техника, якобы он по халатности не снял струбцинку. Но на стоянке нашли все струбцинки этого самолета. Кроме того, летчик не сядет на сиденье без того, чтобы штурвал не отдать – не залезешь ты туда, когда штурвал ровно стоит! Видимо, эту струбцинку поставили на старте… Кто поставил? До сих пор мы не знаем. В штрафной батальон техник пошел. Пробыл там два месяца, был ранен. Долго лежал в госпиталях и через пять месяцев пришел в полк. Ему предложили опять на самолет, но он отказался. Дослужил до конца войны в БАО, работал на бомбоскладе. После этого случая на некоторое время возникло недоверие к техникам. Я когда самолет осматривал, мой техник даже заплакал: „Командир, ты мне не веришь?“ – „Верю“. И я перестал осматривать».
Перегон Бостона А20. Передний план – лётный экипаж, на заднем – мотористы. Free internet
вера, надежда
Таки справедливо события на реке Хасан и озере Халкин Гол именовать конфликтами, а не войной. Не затронули эти сражения весь народ и каждого в отдельности. Подрастали сёстры Дикие – фамилия такая – с твёрдым убеждением: завтра будет лучше, чем вчера. Старшая работала, остальные учились и даже нападение фашистской Германии восприняли как виртуальную угрозу их жизненному укладу. Пока не начались налёты на железнодорожную станцию в километре от родной Пролетарской улицы. До войны гул самолётов, иногда пролетавших над Дружковкой, теребил девичью душу – как там мой, теперь накатывающие гудение выносило во двор, заставляло задирать голову: наш, нет, не наш; наш – не наш. И когда чёрными точками отделялись от самолётов бомбы, напрасная надежда загоняла зевак в погреба. Война стёрла многие условности, и Вера каждый день забегала к Наташе, тётке Николая – как там наш? Обе были рады, что «наш» от войны далеко и утешались тем, что письма идут долго.
Немцы пришли раньше.Free internet
Примечание. 22 октября 1941 года гитлеровцы