Музейный артефакт. Данил КорецкийЧитать онлайн книгу.
рад этому, – улыбнулся Ави. – А у меня получается врачевание, Учитель?
Кфир кивнул.
– Скоро я доверю тебе самостоятельный прием. Правда, пациенты для начала должны быть попроще…
– Я понимаю это, Учитель!
– Очень хорошо, Ави! Иди, отдыхай пока…
Оставшись один, Кфир подошел к увитой плющом беседке, стоящей в густой тени финиковой пальмы, и сел в удобное, располагающее к отдыху кресло, сплетенное из пальмовой коры. Закрыв глаза, он попытался расслабиться, глубоко вдыхая напоенный ароматами сосен и кипарисов воздух. Тут же подбежал домашний управитель Шмуэль, чтобы испросить – где желает обедать хозяин. Кфир приказал накрыть стол на продуваемой ветрами террасе, а сюда велел подать перо, бумагу и приготовить почтового голубя. Через несколько минут голубь, часто махая крыльями, полетел во дворец прокуратора с депешей о благополучном исходе операции.
Кфир вошел в дом, стены которого украшала мозаика и фрески, в полукруглых углублениях стояли статуи из греческого мрамора, по углам блестели серебряные семисвечники, на небольшом низком столике желтел золотыми боками ковчег Яхве. Спустившись в полуподвальный этаж, он сбросил одежду и окунулся в бассейн, наполненный прохладной водой, хорошо смывающей усталость. Юная Леа принесла свежий хитон и чистые полотенца, дождалась выхода хозяина из воды и с обещающей улыбкой принялась нежно промакивать его полотенцем. Уже давно Кфир зарастил клеймо раба – выжженный на левом плече двузубец, и перестал прятать свое тело. Некоторое время он благосклонно принимал то ли услуги, то ли ласки служанки, а когда она присела вытереть ноги, погладил черные, блестящие, как агат, распущенные волосы, прижал ее горячее лицо к своему охлажденному животу, а потом увлек девушку к жесткой кушетке в углу…
Освеженный и удовлетворенный, он неспешно вышел на террасу. Благодаря постоянному ветерку, здесь было прохладно, сквозь дрожащее знойное марево открывался прекрасный обзор плотно застроенных кварталов Нижнего города. Тесно прижатые друг к другу плоские глиняные крыши напоминали сшитое из желто-серых лоскутков одеяло бедняка.
Эсфирь выбежала навстречу, радостно приветствуя супруга. Они прилегли на диваны у обеденного стола, проголодавшийся Кфир сразу зачерпнул кусочком лепешки густой хумус и принялся жадно жевать. Эсфирь лениво отщипывала от грозди крупный коричневый виноград.
Вот уже шесть лет Кфир был женат на дочери Бенциона Бен Арифа, и хотя она уступала фигурой Деборе, а лицом Зусе и вообще далеко не была красавицей, но зато секретарь синедриона[19] обеспечивал своему зятю прочное положение в обществе и необходимые полезные связи. Именно Бенцион, исцеленный им в свое время от «огня в печени», ввел молодого человека в круг сановников Ершалаима, которые и стали его основными пациентами, обеспечив молодой семье богатство и процветание.
Кфир вылечил от падучей сына Исайи – главного раввина городской синагоги, вживил зубы, вместо
Синедрион – высший орган местной иудейской власти в период римского правления.