Колесо тьмы. Линкольн ЧайлдЧитать онлайн книгу.
Да, я женщина.
Цзеринг повернулся к Пендергасту:
– Это первая женщина, явившаяся в Гзалриг Чонгг. Мы никогда прежде не принимали женщин учиться. Я сожалею, но это недопустимо. Особенно теперь, в разгар погребальных церемоний по преподобному Ралангу Ринпоче.
– Так Ринпоче умер? – спросил Пендергаст.
Цзеринг поклонился.
– Мне жаль слышать о смерти высочайшего ламы.
При этих словах монах улыбнулся:
– Не беда. Мы найдем его перевоплощение, девятнадцатого Ринпоче, и он опять будет с нами. Это мне жаль отвергать твою просьбу.
– Женщина нуждается в вашей помощи. Мы оба… устали от мира и прошли долгий путь, чтобы обрести покой. Покой и исцеление.
– Я знаю, какое трудное путешествие вы совершили. Знаю, как сильно вы надеетесь. Но Гзалриг Чонгг существует тысячу лет без женского присутствия, и это нельзя изменить. Она должна уйти.
Опять наступило долгое молчание. Наконец Пендергаст поднял глаза к древней неподвижной фигуре, занимающей наивысшее место:
– Это также и решение настоятеля?
Поначалу не было никаких признаков движения. Сторонний наблюдатель даже мог принять иссохшего, дряхлого старца с бессмысленной улыбкой за идиота, впавшего в детство. Но вот последовало легчайшее касание костлявым пальцем, и один из молодых монахов, поднявшись к настоятелю, в поклоне приблизил ухо вплотную к беззубому рту старика. Через мгновение он выпрямился, сказал что-то Цзерингу, и тот перевел:
– Настоятель просит женщину назвать свое имя.
– Я Констанс Грин, – раздался негромкий, но твердый голос.
Цзеринг повторил это для настоятеля, испытывая некоторое затруднение при толковании имени.
Последовало еще одно касание пальцем, и вновь патриарх пробормотал что-то на ухо молодому монаху, который громко озвучил речь старика.
– Настоятель спрашивает, настоящее ли это имя, – перевел Цзеринг.
– Да, это мое настоящее имя, – кивнула девушка.
Старый лама медленно поднял руку, похожую на палку, и длинным ногтем указал на потускневшую стену. Все глаза обратились к храмовой росписи, скрытой за одной из многих драпировок.
Цзеринг подошел и, приподняв ткань, поднес к стене свечу. Пламя осветило богатое и многосложное изображение: ярко-зеленое женское божество с восемью руками, сидящее на белом лунном диске, а вокруг, словно подхваченные бурей, кружатся боги, демоны, облака, горы и вьется золотая вязь.
Старый лама долго бормотал что-то беззубым ртом на ухо молодому монаху. Затем откинулся назад и вновь расплылся в улыбке.
– Его святейшество просит обратить внимание на тханку[7] – живописное изображение Зеленой Тары, – перевел Цзеринг.
Среди монахов послышались шорох и перешептывания; все поднялись со своих мест и почтительно выстроились полукругом вокруг росписи, как студенты в ожидании лекции.
Старый лама махнул костлявой рукой в сторону Констанс Грин, призывая ее присоединиться