Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии. Всеволод ОвчинниковЧитать онлайн книгу.
с далай-ламой и дословно процитирую его слова. «Хотел бы воспользоваться вашим приездом, – сказал мне тогда далай-лама 14-й, – чтобы передать мировой общественности: мы, тибетцы, не только веруем в учение Будды, но и любим нашу родину, где уважается и охраняется свобода религии. Связи тибетского и китайского народов имеют более чем тысячелетнюю давность. С тех пор как было подписано соглашение о мирном освобождении Тибета, наш народ оставил путь, который вел к мраку, и пошел по пути к свету…»
Рабовладелец в роли правозащитника
В 1955 году Тибет предстал моим глазам как заповедник Средневековья. Помимо пашен и пастбищ, монастыри владели также земледельцами и скотоводами. Перенестись во время Марко Поло было интересно. Но больше, чем экзотика, поражала средневековая жестокость. Кроме религиозного фанатизма феодально-теократический режим держался и на поистине бесчеловечных методах подавления. Я был потрясен, увидев, как трех беглых рабов сковали одним ярмом, вырубленным из цельного деревянного ствола.
Китайцы начали с тактики «добрыми делами обретать друзей». Направляя на места врачей, ветеринаров и агрономов, они действовали только с согласия монастырей, то есть владельцев крепостных. Растущие симпатии местных жителей, видимо, и побудили реакционные круги Тибета в 1959 году решиться на мятеж. Вооруженные выступления были подавлены. Далай-ламе и тысячам его сторонников пришлось бежать в Индию.
Мятеж круто изменил жизнь тех, кто бежал, и тех, кто остался. В заоблачной Шамбале было покончено с рабством. Земледельцев и скотоводов освободили от крепостной зависимости. Им безвозмездно передали пашни и пастбища, на полвека освободили от налогов. Став свободными тружениками, тибетцы сумели утроить сборы зерна, поголовье скота. Средняя продолжительность жизни населения увеличилась с 36 до 67 лет. Если во время моего первого приезда в Тибете насчитывалось около миллиона человек, то ныне его население приблизилось к трем миллионам. Китайцев в автономном районе 90 тысяч (то есть всего 3 процента).
Словом, население Тибета утроилось, тогда как количество монастырей сократилось в два, а число лам в три раза. Для края, традиционная культура которого неразрывно связана с религией, такая перемена не могла быть безболезненной. Но ламаизм доказал свою жизнестойкость. Даже лишившись своих владений, монастыри существуют как бы на самофинансировании – печатают священные книги, производят предметы религиозного культа, а главное, получают добровольные приношения от своих бывших крепостных, за которых монахи возносят молитвы.
Там, где полвека назад было 150 тысяч лам, теперь насчитывается 150 тысяч учащихся. В некогда поголовно неграмотном краю 86 процентов детей ходят в школу, причем учатся на родном языке. Для подготовки преподавательских кадров в краю созданы четыре вуза, в том числе Тибетский университет.
Мне как человеку, который своими глазами видел в 1955 году средневековую жестокость феодально-теократического строя, а в 1990 году – освобожденных