Лавка забытых вещей. Автобиография. Сергей ЛитвиновЧитать онлайн книгу.
Каботаш! При том, что этимология турецкого Каботаша совершенно иная. Слово произошло, сообщают путеводители, от турецких слов «Каба» – камень и «Таш» – грубый.
Поразительная история! Оказывается, ровно на противоположной стороне Черного моря, в бывшем Константинополе – Царьграде, имеется своя Каботажка – точнее, КаботаШка!
Дед мой ни в каком Стамбуле, как и все советские люди, ни разу не был – откуда же он взял это название? Почему именовал пристань именно Каботажкой (или Кабаташ-кой) – а не пирсом, молом, набережной или морвокзалом, как все вокруг? Увы, теперь уже и не спросишь – некого спрашивать.
Я до сих пор считаю портовые города самыми красивыми на Земле. Когда родители решили, что в третьем классе я буду учиться в Новороссийске, у бабушки с дедушкой, я обрадовался. Там было море и уютный двор. Там не нужно шататься после школы одному – бабушка вышла на пенсию и могла покормить внучка и приголубить. А, главное, я любил бабушку и дедушку.
Тогда я даже себе не признавался, но я их любил, пожалуй, сильнее мамы с папой. Сейчас я думаю, а что здесь такого, все говорят, что внуков бабушки-дедушки любят больше, чем собственных детей. Немудрено, что и внуки отвечают «грэнд-парентсам» взаимностью.
Точнее сказать, я любил бабушку и дедушку не так, как родителей. Иначе – как-то безоглядней и одновременно тоньше и уверенней, чем родителей.
Любовь ко мне родителей была более требовательной. Я должен был многое делать для того, чтобы ее оправдывать. Мне полагалось ходить в школу, хорошо учиться, не лениться, заниматься музыкой, читать книги. Однако бабушка с дедушкой любили меня (я чувствовал), каким бы я ни был, и продолжали бы любить, что бы я ни делал и как бы себя ни вел. Их любовь не требовалось подтверждать ежедневными достижениями. И от этого мне было с ними легче, проще и спокойнее.
А любовь к родителям была какая-то яркая, страстная, трепетная. Помню – чуть ли не тогда же, летом, когда меня намеревались перевести учиться в Новороссийск – я проводил каникулы, как всегда, у бабушки с дедушкой. Потом в отпуск приехали родители, и это, конечно, было восхитительно. С ними отдыхать оказалось намного интереснее. Начать с того, что мы могли завиться – как тогда это называлось с легкой руки деда – на пляж на Косу, или в Кабардинку, или в Южную Озерейку. Купались там весь день напролет. Папа учил меня плавать с маской. У него было подводное ружье, которое стреляло гарпуном-трезубцем с помощью резиновой ленты. Он в маске, с ластами и трубкой уплывал в море минут на сорок – охотился. Мама брала с собой еду: помидоры, хлеб и сваренные вкрутую яйца. Мы перекусывали на пляже и иногда даже позволяли купить себе шашлычки, которые жарились и продавались тут же на деревянных мини-шампурах. Папа учил меня нырять, а еще мы с ним ходили в небольшие походы – проще говоря, лазили по окрестностям.
Отдых с родителями не имел ничего общего с чинными походами на пляж, которые совершали со мной обычно бабушка и дедушка. Начать с того, что старички не купались сами: на горпляже им, видите ли, было грязно, а на Косу ездить