SACRÉ BLEU. Комедия д’искусства. Кристофер МурЧитать онлайн книгу.

      – Escargots, – произнесла мадам Жакоб. – Рано поутру улиток можно найти на кладбище, пока на могильных камнях еще лежит туман.

      – Merde! – произнес в ответ Люсьен. Впервые в жизни.

      Наутро, пока отец еще готовил дубовые хлебы к выпечке, Люсьен прошел по рю Лепик, миновал бездвижные лопасти «Галетной мельницы» и спустился в Дебри, где ряд за рядом тянулись крохотные лачуги, ветхие сортиры и вытоптанные огороды за частоколами суковатых ветвей; попадались здесь сломанные фургоны и отдельные мусорные кучи. Обычно Дебри просыпались с воплями, но сегодня, странное дело, здесь стояла тишина. На улочках не было ни припозднившихся шлюх, ни ранних мусорщиков. Не кукарекали петухи, не гавкали собаки, а все, кому здоровье позволяло работать, жили в лагерях за баррикадами вместе со всем ополчением. Из десятков жестяных труб лишь одна пускала над крышами смолистую струю дыма – кто-то жег промасленные тряпки, отгоняя утренний озноб: единственный признак, что не все в Дебрях вымерли.

      Люсьен поежился и заспешил вниз по склону к кладбищу. Там, среди платанов и каштанов, замшелых памятников и почернелых бронзовых дверей в усыпальницы он и нашел свою добычу. На третьем же надгробии, мимо которого шел, – сравнительно свежей базальтовой плите покойного Леона Фуко – сидел рассерженный escargot, рожки дыбом. Слизень озирал свое каменное царство, как дракон – запасы золота.

      – Ага! – сказал Люсьен.

      – Ага! – ответил слизень.

      Люсьен тут же выронил деревянное ведерко и убежал, размахивая руками и вопя во весь голос, как будто увидал призрака, в чем, собственно, он и был вполне уверен.

      – Мальчик, постой, постой! – раздался голос позади.

      Люсьен оглянулся через плечо, но орать не прекратил, чтобы не сдавать позиций. Но позади него стоял не призрак и уж вовсе не разговорчивая улитка, а старик – худой, как скелет, в охряном костюме из шотландки, который лучшие свои дни повидал лет тридцать назад. Старик держал улитку за панцирь двумя пальцами и протягивал ее Люсьену.

      – Она твоя, мальчик. Ну же, бери. – На старике были толстые очки в черепаховой оправе – они сидели на длинном угловатом носу.

      Люсьен бочком подобрался к старику, забрал с земли ведерко и протянул ему. Старика этого он видел и раньше – тот ковырялся в одном огородике в Дебрях. Неизменно в этом своем чистом, хоть и ветхом клетчатом костюме, на груди – медаль на трехцветной ленте. Старик опустил улитку в ведерко.

      – Merci, Monsieur, – сказал Люсьен и слегка поклонился, хоть толком и не понял зачем.

      Старик был очень высок – ну или выглядел каланчой из-за того, что был так худ. Он присел на корточки и заглянул в ведерко.

      – Должно быть, великий мыслитель, этот вот, – сказал он. – Я за ним уже час наблюдаю на могиле Фуко.

      Люсьен не понял.

      – Это не мне, – ответил он. – Это мадам Жакоб.

      – Да неважно. – Старик распрямился и встал. – На вкус они как грязь. Без масла и чеснока – все равно что грязь жуешь. Но есть