Сполошный колокол. Владислав БахревскийЧитать онлайн книгу.

      – Оттого и позабыл, что вино ведрами хлебал.

      – Нет, братцы! – покрутил головой Прокофий. – Никакое вино у делового человека ума не перешибет. По родной сторонушке стосковался мужик. Радость ему глаза-то и заслонила. С немцем шутки шутить взялся! У немца на службе сердца нет.

      – Ты лучше скажи, вернут парня шведам али все ж не выдадут? – спросил мрачно Никита Сорокоум.

      Тут и Прокофий рассердился, вскочил даже:

      – Я – скажи? Кто я тебе – голова приказной, воевода Собакин?

      – Ты не Собакин, – успокоили его, похохатывая, – ты Коза.

      Балакали стрельцы, а Донат сидел прямо на черной от копоти лавке.

      Не наваливаясь на стол грудью, не ища спине подставки, не сидел – торчал за столом, как истый иноземец.

      Доброго расположения к себе не угадал Донат, глядя на груду еды, вываленную перед ним на голый, добела выскребанный ножом стол. Все это парню показалось бессердечной дикостью. В ста шагах от избенки под рогожкой убитый отец лежит. Где-то поблизости матушка, впавшая в беспамятство, – очнулась ли? Сестер бы не обидел кто, Господи! А тут калачи сдобные, домашние, пахнущие вкусно и непривычно. Мяса-то! Мяса!

      Тошнота подкатила к горлу. Закрыл глаза, спасаясь от разгула российской еды.

      Удивительно пахло соленостями. Должно быть, эти солености хрустят, когда их надкусывают. Любой пакостный дух переборют.

      То-то старший Донат, к рюмочке прикладываясь, поминал всегда со вздохом русские закуски.

      «Так что же теперь будет со мной?» – спросил себя Донат. И горько усмехнулся. На шведском языке спросил себя самого.

      И устыдился Донат. Как это в горе таком о себе думать? Позавидовал: счастливы те люди, которые умеют горевать, плакать, биться головою о стену. Донат знал: ему это не дано. Упрямо повторил вопрос: «Что же будет со мной?»

      Дверь в избенку распахнули так, словно собирались сорвать с петель. Втиснулся величавый, кафтан соболем отделан, голова Стрелецкого приказа Бухвостов.

      – Где он? – спросил в сенцы.

      – Здесь! – ответил Прокофий Коза.

      Бухвостов, на Доната не глядя, окинул взором избенку. Сокрушенно покачал головой:

      – Не пойдет! А ну, Коза, гони всех рыть яму. Колоду сбейте.

      И вдруг шагнул к Донату и, чуть приседая на каждом слове, сказал шепотом почти:

      – Все в лучшем виде устрою. Потерпеть придется, ну, да ведь лучше потерпеть, чем… – И Бухвостов хлопнул ребром ладони себе по шее.

      Улыбнулся, подмигнул и ушел.

      За его спиной мелькнули синие, просящие простить глаза Прокофия Козы.

      Донат ничего не понял.