Бешеная. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
я имею в виду. Ты же, как я поняла, крутишь версию, что был и побочный?
– Был, куда ему деться… – Глеб тоже уютно примостился на диване и набулькал себе коньячку, не паскудя его чаем. – Официальный папаша – Генрих Плантагенет, граф Анжу и Турени, еще один суверен под боком у Франции.
– Подожди, но Ричард-то был королем Англии, это даже я помню…
– Да видишь ли, у последнего английского короля наследников не было, и потому наследником он назначил Генриха. По старой дружбе. Как варяга на царство. Наша сладкая парочка переехала в Лондон и стала править, как любой бы на их месте. Королевство – это тебе не герцогство…
– И где тут криминал с побочным отцом?
– Не спеши. Будет. Тут придется вернуться назад и дать подробную информацию о мадам Алиеноре. В пятнадцать лет вышла замуж за французского короля Людовика Седьмого. И что летописцами предательски зафиксировано, меняла любовников, как перчатки. Один монах так и записал: «Невоздержанность этой женщины была общеизвестна. Она вела себя не как королева, а как проститутка». Что подтверждается десятком его коллег. Людовик, бедняга, терпел одиннадцать лет. Потом выбил разрешение на развод, хоть это тогда было и нелегко. Тут-то и вынырнул Генрих, еще в ту пору граф, и разведенная красоточка, будучи лет на шесть постарше, юнца легко окрутила. Благо они и до этого вроде бы крутили любовь.
– Вот теперь все ясно, – сказала Даша. – Генриха она тоже рогами увешала?
– Еще какими… Иные хроникеры и не сомневались, что Ричард – пригульный. Спор шел исключительно о том, кто его настоящий папаша, но кандидатов было столько, что не удалось вычислить…
– А русские где?
– Тогда в Париже русских рыцарей хватало. Частенько заезжали совершенно запросто. А во Франции наша красотка времени проводила гораздо больше, чем в Англии. В Англии – туманы и овсянка, а во Франции – виноградники и красавцы трубадуры… Кстати, дама в свое время даже участвовала в мятеже против мужа, Генрих ее за это посадил в крепость пожизненно, но через шесть лет умер, и Ричард объявил мамочке персональную и полную амнистию…
– Подожди, а эти твои летописцы ее напрямую с кем-то из русских связывали?
– Нет. Я ж говорю – чисто теоретически папашей мог быть и русский. Она в этих делах никакого шовинизма не признавала.
– Ну-у… – протянула Даша разочарованно. – Это, знаешь ли, не улики. Я думала, кого-то конкретного называли, какого-нибудь Ярослава Кронштадтского… А при столь зыбких умозаключениях любой хороший адвокат отмазал бы дамочку… («Как отмажет этого Черного, даже если мы его завтра вычислим по словесному портрету и возьмем», – мысленно добавила она.) Но все равно, ты молодец. То-то я смотрю, французских книжек прибавилось на столе, и обложки поскучнее тех детективов, что я тебе из Парижа перла. Очень ученые обложки…
– А у тебя-то как дела? – он легонько прикоснулся с намеком.
Даша сделала вид, что намека не поняла:
– Дела веселые. Ты читал про девочек с шарфиками? На мне ведь висит…
– И что?
– И