Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич СаморайЧитать онлайн книгу.
Покрутившись у гигантского гибрида богомола с тараканом, любезно подставившим свою спину-зеркало, налюбовалась собой вдоволь, Солана кивнула уже ожидавшим её морским уродцам, и те провели свою госпожу в главный зал.
Там её уже ждали все участники торжества. По периметру стен располагались столы. Вместо карниза и плинтуса можно было увидеть плывущую стаю мелких рыбёшек. Освещался зал огромными глазами чудовищных рыб, наблюдавших за праздником из окон. Глаза те горели бледно-зелёным светом, так что стены зала, выложенные из рыбьей чешуи, казались изумрудными.
Солану посадили за главный центральный стол слева от человека с рыбьей головой. Чешуя его была ярко-синего цвета, и под светом зелёных рыбьих глаз она отливалась каким-то чужим оттенком, созданным явно не в этом мире. Именно это существо было изображено женихом на её свадьбе в комнате с мозаикой. Он представился, как О’Уир Хессер, но этим именем к нему имели право обращаться лишь смертные. Бессмертные же, а так же отпрыски божественного происхождения обращались к нему иначе – они называли его Хэт’Ксу. Это звучало, как шипение, доносящееся из глубин первородного страха, предвещающее смертный приговор всему живому. У этого существа было два начала, два истока: земное – бренное – и божественное – нетленное, вечное – из-за чего ему и было даровано два имени. На рыбьей голове – синей, как ультрамарин, располагались два глаза. Они бегали по залу, рассматривая гостей и, казалось, каждый из них живёт своей жизнью независимо от другого. Солана заметила, что, не взирая на чрезмерную их активность, ни один взор не упал на неё. Но не глаза в этом существе поражали больше всего, а три рта, которые очень гармонично вписывались на его животном лице. Первый рот находился, как и положено, под большими сумасшедшими глазами. Второй, обращённый прямо на свою невесту, пристроился между жабр на правой щеке и постоянно улыбался девушке. Третий рот располагался на лбу морского чудища, образуя небольшой гребешок, от которого впоследствии начинал расти плавник. Недовольство и хмурость читалось на опущенных складках его губ. Именно эти три рта являлись главной чертой жениха: ни глаза, ни плавники, ни тело – именно к ним был прикован взгляд Соланы. Что-то жуткое было в сочетании трёх одновременно существующих выражений его лица: в холодном спокойствии, довольной ухмылке и разочарованном пренебрежении.
Невеста невольно опустила глаза. Человеческая часть его тела была одета в чёрный фрак. На ногах блестели лакированные туфли, заостряющиеся к носу. Сбоку от него была подвешена в воде старинная трость с золотым наконечником, а по всей её длине была выполнена тонкая резьба по дереву, повествующая о сценах жизни морского бога. На рукоятке трость была увенчана головой молодой девушки, чьи волосы развивались изящными линиями, вплетаясь в волны, искусно выполненные из слоновой кости, инкрустированные на своих гребнях мрамором, имитирующим морскую пену. Но лицо её, запрокинутое наверх, было объято то ли ужасом, то ли