Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич СаморайЧитать онлайн книгу.
он услышал, как войска все свои силы бросили на бедную девочку. Теперь они вряд ли его догонят. Но вместо того, чтобы сбавить темп и отдышаться, юноша стал бежать ещё быстрее, дабы поскорее выбраться на поверхность подальше от этого кошмара.
Когда армия совсем скрылась из виду, всё вокруг погрузилось во мрак, так как свечение глаз больше не освещало дорогу. Ещё через какое-то время впереди показались первые из заколдованных Дайтрием растений. Тоннель становился всё светлее и шире, и вот уже за поворотом нарисовалась высокая винтовая лестница. Пар рванулся вверх. Когда до поверхности оставалось всего два витка, он остановился. Теперь – только ждать. Он присел на ступеньку. По мере того, как сердце успокаивало свой бой, смертельный голод покорял мысли юноши. Там, в глубине горы его силы поддерживали сотни душ, во век забывших об усталости. Но сейчас боль в животе сводила его с ума. Но нет, ждать – она придёт.
Пар посмотрел наверх – чёткий диск колодца отделял его от внешнего мира – светящегося, бурлящего, то и дело куда-то спешащего. Здесь же, в заточении серого камня время больше не имело значения. Оно, как вода в колодце, застыло среди однотонных валунов, отражая в себе бесконечность звездного неба. Но жизнь при этом не прекратилась – она тут, застыла вместе со временем и выжидающе смотрела на юношу, выискивая в нём отражение его будущего, гадая по песку его тёмных мыслей, как на кофейной гуще, пытаясь узнать, будет ли она гордиться им завтрашнем или возненавидит его.
Острая боль вновь поразила живот. Проклятый голод! Пар сдавил пресс руками, но это едва ли дало особый результат. Тогда он попытался отвлечь своё внимание на другую боль – боль в ладонях. Их покрывали мозоли и волдыри, натертые корнями и каменно-костяным топором. Сколько солдат он сделал? Сколько времени потерял, создавая деревянную армию? Но не потерянное время сейчас пугало его, а потерянная душа – его собственная. Теперь он знал, как порой легко сделать шаг за черту, где добродетель меняет своё лицо. Сделав этот шаг, становится ли он сам злым? Может ли вернуться? Если да, то возвращается ли он на тропу добра или может не тропа добра это вовсе, раз она готова принять назад к себе преступника, сломавшего чьи-то жизни?
Боль в животе пережила все остальные мысли. Что ж, тоже не плохо – она не давала голове заполняться тяжелыми думами. Всё, кроме биения крови в висках и острых спазмов как будто перестало существовать.
Он забылся и потерял счёт времени, пока внизу не услышал тонкий приглушённый детский плач. Это была Мия. Пару очень хотелось кинуться к ней, обнять подругу, поскорее попросить прощенья, но он остановил себя.
«Нельзя, – подумал он, – это может быть слишком опасно».
Он дождался, пока девочка доберётся до него, и встретил её ласковым взглядом. Та уставилась на него в исступлении и в следующую секунду бросилась с кулаками.
– Ах, ты, мерзавец! Ты бросил меня там, в тёмной пещере! Одну! На меня набросились толпы солдат, а потом…
– Потом ты порвала их всех на мелкие куски, как Тузик грелку.
– Нет! Вернее…