Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич СаморайЧитать онлайн книгу.
Но, не смотря на все свои фокусы, она слушала его. Слушала внимательно, вдумчиво, и именно поэтому в её голове рождались те детские вопросы, на которые юноша порой не способен был ответить, каждый раз уводя тему в сторону или резко меняя её на другую. Мия каждое утро, преодолевая лень, вставая с первыми лучами солнца, постигала всё новые «занудности» своего друга, которые не всегда понимала, потому что верила ему. Верила, что он найдёт её маму, что ему важно то, чему он обучает. Верила, что всё это делается не просто для того, чтобы она, своего рода бессмертная, таки умерла от скуки, что во всём этом есть какой-то смысл. Пусть она его и не понимает. Она хотела спросить друга об этом, каждый день хотела, но боялась. Она боялась, что Пар не ответит и на этот вопрос. А это для неё было страшнее всего. Страшнее даже того вечера, когда Мотыльки добрались и до их дома.
Привыкнув к внезапным наплывам бритоголовых изгоев, Пар с Мией повторяли одну из изученных днём тем, чувствуя себя в безопасности. Вдруг раздался треск. Он был так близко, что друзья в буквальном смысле подскочили на месте. Юноша выглянул в окно, и не поверил своим глазам. В округе от домов остались лишь редкие одинокие стойки, открывая на многие мили вокруг пустую землю. Несколько Мотыльков прилипли к их дому и старательно пытались обломать его деревянную обшивку. Сверху послышались шаги. Несколько людей снимали черепицу и стропила с крыши, обнажая для друзей звёздное небо.
Пар крепко обнял Мию, достав из сумки силовой нож для резки по дереву. Медленно Мотыльки разбирали дом на доски, относя их на съедение костру. Они забирали мебель, кирпичи, стёкла, даже петли от замков, оставляя хозяевам лишь книги, да деревянного игрушечного медведя, вырезанного юношей для своей воспитанницы.
Вдруг один из оборванцев, собирая остатки бытового мусора, резко остановился прямо напротив друзей и посмотрел на них в упор. Каждому: и Пару, и Мие, казалось, что незнакомец смотрит им прямо в глаза. Его взгляд был успокаивающим, добрым и будто бы зовущим за собой. В них, казалось, горел тот самый огонь, что полыхал от сожжённой до основания деревни. В нём хотелось утонуть, раствориться без остатка, стать шумом, треском его пламени. И в этом треске Пар вдруг услышал биение сердца ночного гостя. Этот стук становился всё громче, всё резче, он уже колотил, что есть мочи. Он скрежетал, он хлопал. Он был готов разбить стекло его груди, под которым пряталось сердце. Да, именно стекло, но не груди.
Пар подкинулся на кровати. Оконная рама, сорвавшаяся с крючка, билась о стены дома под натиском холодного ветра. Рядом спала Мия. Выглянув в окно, он увидел, что всё на улице было, как и прежде. Почти всё. Деревня как будто бы сорвалась и сдвинулась с места. Переместилась на один квартал в сторону. А юноша проснулся уже в совершенно другом доме, который располагался по соседству.
Весь день Пар ломал голову о том, куда им спрятаться на время нашествия Мотыльков, если те снова решат разломать их дом. Торговец должен был приехать через три дня – вместе с ним можно было отправиться