Форс-мажор – навсегда!. Андрей ИзмайловЧитать онлайн книгу.
подбрасывает до дисканта.
– Господи-боже-мой! Господи-боже-мой! Господи-боже-мой! – по нарастающей запричитало откуда-то из глубины. Женщина-истеричка.
– Машинист!!! Машинист!!! – сорвался и заголосил мужик-истерик. – Горим!!!
Началось! Цепная реакция. Еще миг-другой, и содержимое вагона превратилось бы в разнородную, но массу – визжащую, давящую, пузырящуюся, булькающую. Не люди – содержимое.
И тут зажегся свет. Состав опять дернулся. Покатил, покатил, набирая прежний ход. Пронесло! Пустое.
Домохозяйка в летах (женщина-истеричка) конфузливой кривоватой усмешкой призналась окружающим: идиотка я, идиотка! А что вы хотите, если… Правда, держась за сердце.
Не лишенный лоска массивный атлет в реглане (мужик-истерик) хмуро и недоуменно обсмотрел стоящих рядом: кто здесь только что вопил? не вы? и не вы? я-то доподлинно знаю – не я! угу, значит, навеяно…
Все бы тем и кончилось, когда бы не истошный детский крик (да! детский!), не утихший с включением света.
Сивогривый пенс вцепился пальцами в ухо нищенствующего мальца – выкручивал, выкручивал. И, побивая стригуще-лишайную макушку газетой «Правда», свернутой в трубочку, орал не без обоснований:
– Воры!!! Воры!!! А-а, гаденыш! Попался!!!
– Ааа-уууыыы!!! Пусти!!! Пусти!!!
Замарашка, отложив поиски мелкой валюты, бросилась на помощь братцу – норовила ткнуть пенса пальчиком в глазик, скорострельно заплевалась, целясь в лицо.
– Люди добрые! Что он с ребенком делает! – воззвал папашка-вдовец, продираясь в толпе. – Ухи оторвешь, плохой! Что делаешь, плохой!!!
А ничего. Сивогривый волей-неволей прекратил крутить «ухи» – отмахивался от наскоков замарашки. Газеткой, конечно. «Правда» – единственное оружие! На помощь ему никто не торопился. Разве что мнимый вдовец. Но – не ему, не пенсу, на помощь.
Однако вызволенный малец не утихал:
– Больно! Дурак!!! Пусти!!! Рука!!!
Кто ж тебя держит?
Ручонка шаловливая по локоть была погружена в саквояж-«beskin» – тот, что у воина в ногах. Пользуясь темнотой, пацан сунулся внутрь, заранее приметив полуспущенную «молнию». А теперь дергал и дергал, но никак не получалось обратно.
Ловля мартышки! В пустую тыкву с дырочкой – банан. Примат – туда. Хвать! Но кулак застревает – отверстие маловато. Как входное – вполне. Как выходное – ни-ни. Только разжав кулак. Но в нем же банан! Жадность пагубна… Попалась!
Уместная аналогия. Но на первый взгляд: вот примат-щипач; вот чужая сумка; вот рука в недрах чужой сумки; вот бдительный ловчий, застукавший примата на месте преступления!..
На второй же взгляд: не так, не совсем так, совсем не так.
Пацан заверещал раньше, еще в кромешной тьме: «Пусти!!!» Пенс поймал паршивца за ухо позже – когда стало светло. А будучи атакован попрошайкой-сестрицей, и вовсе разжал крючья-пальцы. Но фистула не утихала: «Ааа-ууыыы!!!» Будто не банан в саквояже-«beskin» – капкан!
Владелец саквояжа сидел как сидел. Разве чуть побледнел. И лоб заискрился испариной. Если бы не столь явное олицетворение воина, впору диагностировать: