Жираф – гроза пингвинов. Дарья ДонцоваЧитать онлайн книгу.
доченьку отравили, суки рваные, век вам воли не видать, перо в бок, табуретку в задницу! Кто на базаре главный? Пусть сюда пилит, …недоделанный! Ответ держать перед моими пацанами будет! Чего глазья повыкатили? Не одна я приехала, с ребятами, ща свистну, всю вашу погань в дерьмо разнесут».
Я икнула.
– Мурлыся! От кого вы такое слышали?
– От Олежека, секретаря Витюши, – призналась Муза Алексеевна. – Парамонов чудесный мальчик, воспитанный. Папа у него профессор, мама переводчица с арабского. Олежек престижный институт окончил, симпатичный, прямо красавец. Даже шрам на шее его не портит, это он в лесу на ветку напоролся, давно, в девяностых.
– А-а-а, – протянула я, – тогда многие хорошо воспитанные мальчики любили в Подмосковье грибы собирать и травмы себе ветками наносили.
– Олежек замечательный, но гневливый, – продолжала Мурлыся. – Не подумай, упаси боже, что он когда-либо в мой адрес огрызнулся. Но секретарь курит, отвратительная привычка. Он с сигаретой выходит в сад и часто беседует по рабочим делам. Голос у него тихий, да у меня слух кошачий, память медвежья. Если кто Олежека разозлил, он всегда вот так говорит. Я его слова много раз слышала, запомнила. Сейчас только про доченьку фразу вставила. По-моему, очень убедительно получилось. Продиктовать тебе? Вместо меня в лавке озвучишь.
– Спасибо, Мурлысенька, я уже записала, – соврала я.
– Непременно позвони, когда беседу с ними завершишь, – попросила Муза.
Я пообещала сообщить о результате разговора и отсоединилась. Да уж, речь знатная, Мурлыся отлично воспроизвела текст. Вот только с пандами ошибка вышла. Интеллигентный, но нервный сын профессора Олежек, который в приснопамятных девяностых поранился, собирая в лесу грибы, скорее всего, не упоминал бамбуковых медведей. Думаю, он произнес «падлы». Надо сказать Вите, что у Олежека громкий голос, курит он неподалеку от окон спальни хозяйки. А у Мурлыки острый слух, он ее лишь с одним словом подвел.
Глава десятая
Я вышла на кухню, хотела предупредить Розу Леопольдовну, что вернусь к ужину, но застыла на месте. Краузе и Зоя были увлечены странным занятием. Посередине кухни стояла мопсиха Фира. От родителей ей досталась необычайно густая шерсть, прямо медвежья, и роскошный, три раза завитый хвост. Но сейчас последний уныло свисал до пола. Задние лапы собаки держала Зоя. Голова Фиры скрывалась в белой кастрюле, за нее держалась Роза Леопольдовна. Обе женщины не заметили моего появления.
– Давай еще раз, – предложила Краузе.
– Начали, – кивнула Зоя. – Раз, два…
– Три! – выкрикнула няня.
И в ту же секунду дамы дернули Фиру, каждая к себе.
– Эй! Немедленно прекратите, – возмутилась я. – Чем вы занимаетесь?
Краузе отпустила белую кастрюлю, я увидела, что у нее нет дна, мордочка мопсихи торчит наружу. Зоя разжала пальцы. Фируша подбежала ко мне и начала радостно вилять хвостом.
– Ведро из-под майонеза! Почему оно у собаки на голове? – воскликнула я.
– Да, – подтвердила Яковлева, –