Запад на Восток. Глеб ШульпяковЧитать онлайн книгу.
закатом в рыжий. Эта аллея – береза-сосна, береза-сосна – «барская», ее высадили для прогулок через поле. Так, по крайней мере, говорит легенда. Поле давно заросло березовой рощей, от усадьбы остались четыре стены и пруд с ключами, а старые деревья, кривые и корявые, еще стоят.
По дороге на кладбище мне нравится воображать, как хорошо было бы продолжить аллею до нашего хутора. В деревне первое время люди вообще немного Маниловы, так что список неотложных планов у меня огромный. Например, мне обязательно надо:
– обустроить родник;
– сделать на речке купальню;
– пристроить к избе веранду;
– поставить баню;
– залатать протекающую крышу (срочно!).
И соорудить на поле буддийскую ступу.
Чтобы залатать крышу, надо найти непьющего мужика, потому что у пьющего «нет времени» плюс «страхи» – на крышу он не полезет, побоится упасть (притом что еще вчера этот человек сутки провалялся в канаве при ночных заморозках). И вот большая удача: спустя неделю разъездов непьющий найден. Это Фока, он же Володя – мужик лет пятидесяти, живущий за Льнозаводом.
– Ендова! – радостно рычит Фока, озирая крышу. – Ендова у тебя текуть, понял?
«Какие ендова?»
Фока складывает «ендова» из газеты и объясняет, как они устроены и что для их перекрытия надо перестилать весь скат. Я слежу за его большими узловатыми пальцами, настоящими клешнями – это руки человека, который умеет держать инструмент.
Когда я приезжаю через неделю, Фока с парнишкой все перекрыли. Мы рассчитываемся. Складывая купюры в кошелек, Фока говорит, что собрался жениться и немного нервничает.
– Молодая, из города. Надо купить в машину музыку…
Я желаю ему удачи.
Осенью я сажаю за домом сосенку. Ендова и сосенка – на этом моя маниловщина кончается. Больше ничего предпринимать не буду, ну их. Так на человека действует великая инерция деревенской жизни. Сила, накопленная веками, которая противится любому начинанию, если это начинание не имеет прямого отношения к насущному, то есть к теплу и пище.
Однако баня просто необходима. К соседу не набегаешься, неловко – а поставить новый сруб дорого. Есть еще вариант: можно взять старую, одна такая, заброшенная, есть в соседней деревне, и вот мы – я и Лёха – едем туда. На вид баня очень страшная, она вся в саже (топили по-черному), кривая, со съехавшей набекрень крышей и дырами окон. Но Лёха невозмутим. Если поменять пару венцов, говорит он, и поставить новую печку, будет нормально.
– А чья это баня-то?
– Шлёпина.
Пауза.
– Угорел по пьяни.
На кладбище темно, над головой шумят березы.
Вытянув руку с трубкой, иду, как сапер, вдоль оград.
Ничего, ноль. Снова пусто.
Делаю шаг между травяных холмиков, огибаю одну могилу, вторую. В трубке слышно потрескивание, какие-то потусторонние шорохи. Кажется, сигнал между заброшенным деревенским погостом и столицей вот-вот наладится.
Так