Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия. Игорь ОболенскийЧитать онлайн книгу.
застолье – все равно что пытаться перепеть соловья. На столе – все шедевры кавказской кухни. «Ах, как вкусно!» – то и дело вырывается у меня. «А разве в Грузии бывает по-другому?» – слышу справедливый ответ.
Стараюсь незаметно следить за тем, что ест сама Нина, – для балерины подобные пиршества наверняка большое искушение. Она держится стойко – немного овощей и тушеной курицы. И бокал вина, тремя каплями которого Нина смачивает губы дочери. «У нас сегодня праздник: нам год и два месяца».
Не могу удержаться от банального вопроса, задаваемого всем великим родителям: «Леночка, наверное, тоже балериной будет?» Нина улыбается: «Нет, она станет оперной певицей. Уже сейчас у нее идеальный слух и она с удовольствием пытается что-то петь».
Теперь идеальное время поговорить о детстве самой Ананиашвили. Родители Нины поначалу думали, что дочь станет фигуристкой. В домашнем архиве, который предусмотрительный глава семейства начал собирать аж в 1972 году (сегодня папки с газетными и журнальными статьями о Нине занимают несколько стеллажей), хранится грамота за первое место на юношеских соревнованиях по фигурному катанию. И фото 6-летней Нины, поднимающейся на пьедестал. Уже тогда она делала это так уверенно, словно знала, что триумфы только начинаются.
В Большой театр его будущая звезда впервые попала в 12 лет. Отец поехал в Москву в очередную командировку (доктор наук, он и сегодня активно занимается научной работой) и взял с собой Нину. «Папа всю ночь простоял в очереди за билетами на «Анну Каренину» в Большой. Мы сидели в пятом ряду, и я, глядя на сцену, сказала: «А ведь кто-то приходит в театр со стороны сцены!» Наверняка в московском хореографическом девочке из Тбилиси было нелегко. Но Нина за столом рассказывает о веселых моментах: как во время уроков по актерскому мастерству изображала уличного хулигана, разбивающего футбольным мячом окно на первом этаже. «А Андрис Лиепа здорово показывал вора, вырезающего из рамы в музее картинный холст».
По окончании училища родители ждали Нину в Тбилиси и каждый день звонили с вопросом, когда же она приедет. Но бабушка, которая перебралась с ней на время учебы в Москву, отвечала туманно: «Есть кое-какие соображения».
О том, что Ананиашвили приглашают сразу в два театра, мудрая женщина предпочитала не говорить, пока все не решится окончательно. «Меня звали в кордебалет Большого на ставку в 80 рублей и балериной в Театр им. Станиславского на 350 рублей. Педагог Наталья Викторовна Золотова посоветовала мне выбрать Большой. Я согласилась. И так получилось, что вскоре стала танцевать главные партии. Во время гастролей в Германии заболела балерина и меня поставили танцевать Одетту – Одилию в «Лебедином». Так все и началось».
Пользуясь домашней расслабленной атмосферой, не могу удержаться от вопроса об интригах в Большом, которые балерины по определению должны чинить друг другу.
«Не знаю, – говорит Нина. – Может, кому-то действительно подкладывали в пуанты стекло. А у меня ничего такого не было. Я всегда много работала,