Она так долго снилась мне…. Тьерри КоэнЧитать онлайн книгу.
все было ею пропитано. Не нужно было слов, чтобы назвать ее по имени. Все они были под запретом, ибо не имели смысла.
Я шла по коридору, склонив голову, стараясь справиться с нахлынувшей болью.
Медсестры относятся к пациентам по-разному. Все мы, кроме заскорузлых профессионалок, проработавших здесь долгие годы, время от времени привязываемся к некоторым больным, у нас появляются любимчики, которые, заняв место в палате, получают его и в нашем сердце. Некоторые быстро забываются, но некоторые нам очень дороги. Причины тут бывают самые разные: потому что человек какой-то трогательный, или одинокий, или красивый, или бедный, или смешной. Напуганный или безмятежный, умный или наивный, похожий на нашего дядюшку, или двоюродную сестру, или на давно забытого друга. По каким-то субъективным причинам они привлекают наше внимание, вызывают сострадание, и мы начинаем проводить с ними больше времени, заговаривать чаще и ласковей.
Анжела Дютур была одной из моих пациенток. Ее положили к нам две недели назад. Рак матки, обнаруженный за полгода до этого, не поддавался никакой химиотерапии. Так бывает: приходишь на обследование, ждешь и волнуешься, диагноз подтверждается, и в глазах поселяется ужас, поселяется навсегда. Некий несмываемый отпечаток, который накладывается на все чувства и действия, опустошает взгляды и обесцвечивает слова. В глазах зажигается последний темный огонек, страх смерти – он-то и есть наш главный враг, с которым мы здесь неустанно сталкиваемся. Иногда напрямую, когда больной, чувствуя неизбежность ухода, молча умоляет спасти его или оборвать невыносимое ожидание. Иногда более скрыто, когда этот смертный ужас проступает сквозь слова и мысли, поддерживающие надежду на выздоровление или веру в загробную жизнь.
Но во взгляде Анжелы Дютур читалось совсем другое: любовь к родным и близким. Желание оберечь их от страданий. Заставить их верить, снова и снова, что еще не все кончено, что у нее есть силы и скрытые ресурсы организма и она может справиться с болезнью и что, даже если смерть победит, они обязательно еще встретятся. Именно это меня поразило. Она думала о них больше, чем о себе. Боялась только их страданий, тех, что они чувствуют, глядя на ее исхудавшее тело; тех, что они еще испытают, когда она их покинет.
“Не говорите им, – умоляла она меня. Она просила меня скрыть от родных, что ей осталось в лучшем случае две недели. – Пощадим их, дадим еще несколько дней. В любом случае мы выиграем”.
Но они и сами все знали.
“Не говорите ей, – просили они меня. – Пусть лучше уйдет, ни о чем не догадываясь”.
Каждый думал, что обманывает другого, и обманывался сам. Я честно никому ничего не говорила – ни им, ни ей, и они беспрепятственно двигались к последней черте с улыбками, со словами утешения и надежды.
Я часто заходила к Анжеле Дютур, сидела с ней, держала за руку, слушала рассказы о детях, о муже, обо всей ее жизни. Это была удивительная жизнь, наполненная сильными и благородными чувствами. Однажды она спросила о моей