Сирота с Манхэттена. Мари-Бернадетт ДюпюиЧитать онлайн книгу.
крайней мере, они французы, как и я, мы как-нибудь поладим.
Слегка успокоенный этой мыслью, Гийом задремал. Пронзительный крик заставил его подскочить на месте. Элизабет кричала, не открывая глаз, стиснув пальцами одеяло.
– Принцесса моя, все хорошо! Я тут, папа тут! – стал успокаивать он ее.
Гийом поспешно лег рядом, прижал дочку к себе. Она дышала прерывисто, лоб у нее был мокрый.
– Папа? Это мой папа? – дрожащим голосом спросила она.
Гийом ее поцеловал, потому что Элизабет плакала, но не осмелился спросить, что за дурной сон на этот раз так ее напугал.
В замке Гервиль, среда, 3 ноября 1886 года
Гуго Ларош возвращался с конной прогулки. Он только что проинспектировал свои виноградники, где работники уже приступили к обрезке. Идеальное время для такой важной работы, ведь обильный урожай уже собран…
Он направил лошадь к конюшням, по пути скользнув недовольным взглядом по тому месту, где некогда росла огромная ель – предмет его гордости, уничтоженный молнией. При падении двухсотлетнее дерево повредило крышу полукруглой башенки, но ее, к счастью, уже отремонтировали. Вид пня заставил его поморщиться. Он напоминал о вечере, когда все и случилось, о неумолимо яростной грозе и прощании с Катрин, уехавшей на следующее утро.
Навстречу хозяину выскочил конюх Венсан, крепкой рукой перехватил поводья. Ларош легко спешился.
– Передашь старику Леандру, чтобы посадил сирень – там, на месте старой ели. Смотреть на нее будет приятнее, чем на этот обрубок!
– Слушаюсь, мсье! Я прослежу! Мадам вас ждет.
– Ничего, подождет. Хочу выгулять кобылу, купленную этим летом. Мне нужно движение.
На исхудалом лице виноградаря отражался холодный гнев – чувство, не покидавшее его с момента отъезда единственной дочери. Венсан, краснея от смущения, все же проявил настойчивость:
– Мадам просила вас разыскать, и я как раз седлал мерина, чтобы ехать за вами на виноградник, патрон. – и тут же поправился: – Прошу прощения, мсье.
Гуго Ларош всмотрелся в физиономию слуги. Венсан в свои тридцать с хвостиком робостью не отличался, а сегодня он явно был чем-то расстроен.
– Что ж, раз так, прогулку придется отложить. Надеюсь, ты не скрываешь от меня ничего важного? Вид у тебя такой, будто ты серьезно набедокурил.
Конюх промолчал, что окончательно заинтриговало Лароша. Пожав плечами, хозяин удалился. Стоило ему войти в вестибюль, как навстречу выбежала жена, протягивая к нему руки. Адела по натуре была не очень ласкова и старательно скрывала свои эмоции, поэтому он по-настоящему испугался, увидев ее в слезах.
– Гуго! О боже! – воскликнула она, рыдая. – Наша дочь, Гуго!
Адела едва держалась на ногах и вынуждена была обхватить мужа за шею. Он не усомнился ни на миг: случилось несчастье. Чувство было такое, будто его со всего маху ударили в грудь.
– Адела, говори! Ну же, расскажи, что… – пробормотал он.
– Принесли телеграмму