Сирота с Манхэттена. Мари-Бернадетт ДюпюиЧитать онлайн книгу.
шерстяная коричневая кофточка сливалась с кирпичной кладкой цокольного этажа.
Элизабет не желала ни о чем думать. Она проголодалась, замерзла, но эти ощущения ей были знакомы, в отличие от острой боли, терзавшей ее юную душу, стоило только вспомнить об отце, которого те люди избивали в переулке. Одно девочка знала наверняка: она оказалась одна ночью посреди огромного города.
Это было так тяжело принять, что Элизабет закрыла глаза, ища утешения в самых дорогих воспоминаниях. Перед ее мысленным взором возник дедушка Туан. Вот престарелый мельник усаживает ее к себе на колени и с лукавой улыбкой, затаившейся в уголках губ, заводит ее любимую песню: «Марианна на мельницу идет…»
Она тоже улыбается, потому что дедушка легонько подбрасывает ее на колене в такт напеву. Часто к ним присоединяется дядя Пьер со своей губной гармоникой. Его жена, молчаливая Ивонна, занята своим вязанием. И еще воспоминание: их сад с желтыми розами и лилиями, такими же белоснежными, как длинная шерстка их кошечки Мины. И, конечно же, приходит мама. Под белым фартуком у нее зеленое платье, светлые волосы заплетены в косы.
– Пойдешь со мной рвать землянику, моя принцесса? – спрашивает она. – И редиску?
Элизабет вздрогнула: ей показалось, что она ощущает сладкий запах земляники и свежий – земли. Но потом она открыла глаза, не желая вспомнить еще что-нибудь приятное из своей жизни в Шаранте, что-нибудь, где есть и ее отец.
– Папочка! Папа, милый! – едва слышно прошептала она. – Папочка, вернись!
Не может быть, чтобы он ее бросил! В Монтиньяке всем известно, что Гийом Дюкен – сильный, храбрый и хорошо дерется на кулаках. Надежда стала мало-помалу возвращаться, и Элизабет сказала себе, что все устроится – если посидеть тут тихонько и подождать.
– Папа придет за мной, и мы пойдем к его другу Батисту. Леа добрая, я буду помогать ей ухаживать за малышом.
При этих последних словах девочка невольно всхлипнула. Ее мама тоже должна была родить ребеночка тут, в Америке, только он умер… Элизабет вдруг стало очень горько, и она заплакала.
Звуки ее рыданий привлекли бродячую собаку. Она обнюхала носки ее туфелек и убежала. Элизабет утерла слезы. «Чем больше проходит времени, тем скорее придет папа!» Она убеждала себя, что он смог встать с земли и дать отпор грабителям.
Еще час девочка прислушивалась к каждому шороху, ожидая знакомых шагов. В последний раз она поела супу в обед, и теперь живот свело от голода. Яблоко Леонара она уронила на бегу в том ужасном переулке.
Между тем подошли двое мужчин, которым повозка служила ночным пристанищем. Тот, что повыше, повесил свой жилет на торчащий гвоздь. Гвоздь отвалился, и мужчина выпалил фразу на иностранном языке – ругательство по-итальянски. Перепуганная Элизабет решила, что пора бежать, дальше, дальше, дальше…
Метров через сто ее внимание привлекла вывеска. Приостановившись, девочка попыталась ее прочесть: «Bread and Cake Shop»[14]. Чудесный аромат горячего хлеба только подстегнул ее голод.
Ее
«Булочная-пекарня».