Письма из деревни. Александр ЭнгельгардтЧитать онлайн книгу.
Таких цен нету. Прикажите посмотреть.
– Извольте.
Мещанин отправляется со старостой или Авдотьей в амбар смотреть лен и возвращается через несколько времени.
– Ленок не совсем-с, коротенек. Без четвертака два можно дать-с.
Начинается торг. Покупатель хает лен, говорит, что лен короток,
тонок, не чисто смят, перележался, цветом не выходит, прибавляет то пяти копеек – два без двадцати, два без пятнадцати, два без гривенника, догоняет до двух. Я хвалю лен и понемногу опускаю до двух с полтиной. Если отдам за два, то мещанин купит лен, хотя вообще льном не занимается. Но почему же не купить, если дешево: он дает небольшой задаток и тотчас же перепродает лен настоящему покупателю. Торгуя лен, мещанин мимоходом замечает:
– Кожицу и опоечек я у вас в амбаре видел. Не изволите-ль продать?
– Купите. Четыре рубля.
– Нет-с. Столько денег нет. Кожица плоховата. Третьячка. Три рублика извольте.
– Чем же плоховата? Резаная.
– Это мы видели-с, что резаная. Три десять извольте.
Начинается торг. Купец торгует лен и кожи, наконец, покупает
кожу и опоечек за три с полтиной.
Он приезжал за кожами.
Не за быками, думаю, приехал Матов; но не показать быка нельзя. Идем на скотный двор. Выгоняют быка. Матов смотрит его, щупает, точно и в самом деле купить хочет. Я прошу за быка пятьдесят рублей; он дает пятнадцать, между тем как одна кожа стоит восемь. Нечего и толковать. Бык ему, очевидно, не нужен. Возвращаемся домой.
– Продай ты мне, барин, два кулика ячменя.
– Не могу.
– Сделай милость, продай. Свиней подкормить нечем.
– Не могу, самому нужен.
– Ну, прощай.
– Прощай.
Матов отвязывает лошадь и, занося ногу в стремя, обращается ко мне.
– Совсем заморился сегодня.
– Что так? Да откуда ты это едешь, – ишь лошадь как загонял.
– По делу езжу, вора ищу; у меня третьеводни четыре верха (кожа с салом) украли.
– На кого ж думаешь?
– Мужик тут есть в Бабине, Костиком зовут, – ты его не знаешь. На него думаю. Он у меня третьего дня вечером был, когда кожи пропали, а теперь вот уж две ночи дома не ночует. Пьянствует где-нибудь. Я все кабаки, кажись, объездил, – нет нигде.
– Костик? Знаю, да он сегодня у меня был.
– Костик? В какое время был?
– Да вот недавно был: пороху заходил просить.
– Пороху? Ах, он с… Ну, да теперь он недалеко должен быть – наверно, в дубовском кабаке.
Матов вскочил на лошадь и поскакал в Дубово. «Ну, думаю, этот поймает». Я пошел на молотьбу и рассказал Ивану о встрече с Матовым.
– Это Костик украл.
– Почем ты знаешь?
– Да он сегодня сюда заходил ко мне на ток. Зарядов просил у меня. Я ему говорю, что у нас у самих пороху мало. Пристает, продай, говорит, по гривеннику за заряд дам. А я, смеясь, и говорю: «Да ведь у тебя денег нет». «Есть», – говорит. – «Ан ну, покажи». Показывает: действительно – три билетика. «Вот, – говорю рабочим, – поспорь с ним, что у него