1991. Дивный сон. Рукопись, найденная в тюремной камере. Сергей В. БойкоЧитать онлайн книгу.
его до самых малиновых ушей. Он триумфатором вышел на берег. Давид и Серега очумело приветствовали его вставанием. Вольдемар, «совершенно» голый, прошествовал к своей одежде и принялся натягивать брюки.
– Что, мужика никогда не видали? – вещал он громким голосом. – Ну? Все в порядке, братаны!
– И… что? – почти испуганно начал Давид, – ты с ней… ее…
– Не убил, не бойся! Даже не ранил! – подмигнул Волька.
– А как же… Денежка?
Волька замер.
– А что? Мужские дела!
Он внимательно посмотрел на приятелей.
– Болтать будете? Не советую! Ну? Пошли, что ли, балаболки?
И вновь радостное и неудержимое, как падение, чувство захлестнуло его, и он воскликнул:
– Эх, братаны! Кровь наша общая! Живем!!!
И Вольдемар перешагнул через платье и босоножки первой своей в мире женщины, заметил – и не обратил на них никакого своего сочувственного внимания. Зашагал по откосу широко и размашисто.
– У тебя брюки сзади промокли, – едва поспевая за ним, проговорил Давид.
– Фигня! Высохнут.
– И рубашка испачкалась.
– Где?
– Вот. На плече.
– И хрен с ней!
Давид нетерпеливо дернул Вольку за рукав.
– Да не беги ты! Расскажи… Как это… Ну… Здорово было? Не страшно?
Волька остановился, насмешливо посмотрел на вопросительного и смущенного Давида, на хмурого Серегу.
– Братва! – сказал. – Об этом не говорят. А не спрашивают – эт как пить дать! И вы не болтайте.
– Да ты что, Воль? – обиделся Давид. – Могила!
– Ну и лады!
И Вольдемар обнял друзей за плечи и повел дальше в гору.
– Все там будем! – заверил он, довольный сам собою.
Давид улыбнулся смущенно, красна девица, а Серега вывернулся из-под волькиной руки и пошел самостоятельно, шаря под ногами неустойчивым взглядом. Еще весной он познакомился на танцах в Доме офицеров с этой молодой женщиной, увлекся слегка, встретился несколько раз без особого успеха – и расстался без сожаления. Тем удивительнее показалась ему неожиданная теперь боль в груди – обида за себя и ядовитая ненависть к обоим, Вольдемару и Маринке, будто они вероломно и коварно предали его. И никакие доводы рассудка не могли успокоить его разбушевавшиеся чувства…
И вдруг Волька остановился:
– Стоп!
Все замерли.
– Тихо!
– Что такое?
– Тихо! Вроде, зовет!
– Кто? Кого?
– Ого! Нас. Всех. Хочет.
– И что?
– Пойдем!
– Да ты что, Воль?
– Струсил, Додик?
– Я? Нет, но… У меня же Ритуля.
– А ты, Серый?
– Без меня!
– Струсил?
– Думай, что хочешь, а я не пойду.
– Ну и дурак! Всех же зовет. Не слышите, что ли? Серега! Влюбился? Черт с тобой, влюбчивый! Супер-стар, ты идешь?
– Странно все это как-то… – пробормотал Давид и смущенно пожал плечами и вдруг решился: –