Как я теперь живу. Мег РозоффЧитать онлайн книгу.
Пайпер показывает мне черно-белого козленочка с огромными глазами и маленькими толстенькими рожками. На шее у него красный ошейник с колокольчиком. Пайпер говорит, что его зовут Динь и он ее собственный, но если я хочу, то могу взять его себе. И тут я ее обнимаю, потому что они оба одинаково прекрасные, и она, и козлик.
Пайпер показывает мне овец с длинной спутанной шерстью и арауканских кур, которые несут голубые яйца. Она находит одно яичко в соломе и дает мне. Не знаю, что делать с яйцом прямо из-под куриной попы, но все равно мило.
Мне не терпится рассказать Лии об этом доме.
Что-то я разволновалась. Говорю Пайпер, пойду полежу. А она хмурится, тебе надо поесть, вот ты какая тощая. Господи, Пайпер, отвечаю, отцепись, это просто джетлаг. Кажется, обиделась, но не желаю я снова слушать все ту же заезженную пластинку, тем более от людей, которых едва знаю.
Пока я спала, в кухне появились суп, сыр и большая буханка хлеба. Тетя Пенн тоже здесь, подходит, обнимает, а потом отступает назад, чтобы получше рассмотреть. Произносит мое имя и замолкает. Потом продолжает, ты так похожа на маму, Элизабет, а это уже перебор, мама была красавица, а я нет. У тети Пенн глаза как у Пайпер, серьезные, внимательные. Когда мы садимся обедать, она не наливает мне суп, а просто говорит, угощайся, Дейзи, бери, что хочешь.
Я рассказываю о папе и Давине-Дьяволице и о Дэмиене, дьявольском отродье. Все смеются, но видно – они мне сочувствуют. У них убыло, у нас прибыло, говорит тетя Пенн. Приятно слышать, даже если она это просто из вежливости.
Разглядываю ее украдкой, пытаюсь понять, чем она похожа на маму, с которой я, считайте, практически не успела познакомиться. Она расспрашивает про мою жизнь и внимательно вслушивается в ответы, как будто старается что-то понять. Совсем не типично для взрослых, они обычно просто притворяются, что слушают, а сами думают о другом.
Расспрашивает про папу, она много лет его не видела. Объясняю, что он в порядке, не считая ужасных подружек, а они кошмарные все до одной. Сейчас ему явно полегче, ведь я далеко и некому день и ночь долбить, что у него плохой вкус.
Тетя Пенн улыбается, и видно, что она пытается то ли не рассмеяться, то ли не заплакать. Смотрю ей прямо в глаза и понимаю – она на моей стороне, и, что касается меня, я этим очень довольна. Ведь моя мама, которой больше нет, – ее младшая сестра.
За обедом хватает и споров, и болтовни, но тетя Пенн больше помалкивает и наблюдает, ну, если не считать разговора со мной. Вообще-то, мне кажется, ей совсем не до нас, наверно, слишком много работы.
Все увлечены беседой, а она кладет мне руку на плечо и шепчет на ухо, вот бы мама могла увидеть, какая из тебя получилась яркая личность. Яркая? Странное словечко. Подозреваю, она хотела сказать – слетевшая с катушек. Хотя, может, и нет, не похоже, что ей нравится выдумывать про человека всякие гадости. Навидалась я таких.
Вглядывается мне в лицо и нежно убирает волосы со лба. Почему-то становится ужасно грустно, а тетя Пенн говорит серьезно и немного виновато, у меня в субботу лекция в Осло