Монохроматический свет. Артем Вадимович ЖуравлевЧитать онлайн книгу.
действие, я пишу о тебе руководству, и ты убираешься отсюда к чертовой матери.
– Буду иметь в виду, шеф.
– Так, пока вы едите. Вот специальная карта города. Основные улицы поделены на участки, которые именуются буквой и цифрой. Мы, благо, сегодня работаем очень недалеко, на участке Б2. В 6 утра мы должны уже стоять на тротуаре. Подъедет труповозка. Забираем из нее снаряжение, убираем трупы, сдаем казенное имущество и идем домой.
– Можно я открою окно, эта еда правда воняет… – Айка поднялась со стула.
– Ты тупая? На улице блевать можно от дохлятины, вонища во все щели лезет, а ты собралась форточку открывать! – Адлегос, не вставая, схватил Кригрейн за руку.
Карзах отставил тарелку с помоями, выдаваемыми кем-то за еду, и встал из-за стола.
– Иронаил, отпустить Кригрейн немедленно и более к ней не прикасаться. Кригрейн, ни в коем случае не открывать окно. Стальная улица не нанесена на рабочую карту. Уборка трупов на ней производиться не будет, поэтому нам придется дышать через квартирный очиститель воздуха и довольствоваться прогулками в респираторах, которые мы, к большому сожалению, получим только тогда, когда доберемся до труповозки. Завтрак окончен, выходим.
Адлегос отпустил руку Айки, напоследок встретившись с ней озлобленными взглядами. Рабочий отряд покинул свой временный дом и выдвинулся к той самой ранее упомянутой «Спешке», в реальности именуемой улицей Хлебной.
Карзах и Адлегос с трудом выдерживали невыносимую трупную вонь. Айку несколько раз вырвало под больной хохот Адлегоса, сопровождаемый теми самыми «острыми» шутками, которые он самозабвенно выдавал за придуманные в момент свершения события.
Трудно сказать, как изменилась привычная жизнь Старгрома после закрытия. На улицах все так же полно трупов, только теперь они благоговейно лежат, а не ходят. Жизнь здесь никогда не была легкой, вопреки словам телевизора, настойчиво спорящего с жителями сей чудесного места. Хотя дураку понятно, что гражданин не поспорит с телевизором. Чудесный агрегат усердно стоит на своем мнении, да с такой верой в свою правоту, что невольно даже ученые Старгрома стали писать хвалебные поэтические оды правителю Дользандрии. К тому же, каждому известно, что телевизор не способен воспринимать критику, и уж тем более ее принимать. Так чего же тогда с ним спорить?
Только один житель Старгрома радовался всей сложившейся ситуации. Природа. Она легко опоясывала собой золоченые основные улицы города, срывая фальшивую краску и убаюкивая тысячи мертвецов прохладной листвой. Из трещинок в камнях прорезалась свежая зеленая трава, обильно поливаемая столь любимыми городом дождями. Хмель уже свисал с балконов, а комнатные цветы разрастались из окон, вылезая из горшков и вытягиваясь к живительной влаге. Квартиры пустели. А этим цветам были так безразличны семьи, которые погибли, обнявшись напоследок. Природе, по сути своей, так безразлична судьба людского рода. Были мы, и вот нас нет.
– Да что ж так воняет то, тут что, до нас вообще уборки не велись?! – Адлегос впился тряпкой