Тень Химавата. Сергей СухановЧитать онлайн книгу.
плескалось в десяти локтях от того места, где находился беглец.
Коландия пропала: скорее всего, она полностью сгорела. Дно было усеяно корабельным мусором, раковинами моллюсков и известковыми трубками морских червей.
В воде лицом вниз лежал ассакен с проломленной головой. Волны покачивали тело, отчего казалось, будто степняк из последних сил продолжает ползти на берег. Чтобы дотянуться до него, пришлось подтащить к себе панчала.
«Хорошая компания, – с мрачной иронией подумал Иешуа, – из троих двое – мертвецы».
За голенищем сапога нашелся нож с деревянной ручкой. Тогда иудей оттянул канат рукой и начал его пилить. Отбросив с отвращением обрезок, побрел к кустарнику.
Джунгли сомкнулись за ним непроницаемой стеной, а начавшийся вскоре прилив навсегда стер следы беглеца на мокрой глине. Прежняя рабская жизнь осталась на Малабарском побережье вместе с головешками сгоревшей коландии и телами погибших при абордаже людей.
Бхимадаса с удовольствием опустился на траву.
Поджав под себя ноги, потянулся к узелку с едой, в котором лежали несколько пшеничных лепешек, комок масла гхи, сильно наперченные рисовые шарики с кунжутом и рубленым чесноком, пригоршня жареной саранчи, а также спелое, источающее сладкий аромат манго.
Вместе с другими кармакарами[27] он уже неделю расчищал делянку правителя области в лесу напротив Бхарукаччи, на противоположном берегу Нармады. С помощью буйволов шестеро поденщиков валили подрубленные салы и тики, отсекали сучья, после чего оттаскивали бревна к реке. С началом дождей она разбухнет, так что можно будет сплавить заготовленный лес в порт.
Артельщики расселись вокруг котелка с чечевичной похлебкой, по очереди зачерпывая густое варево куском лепешки.
Буйволы меланхолично пряли ушами и обмахивались хвостами в тени огромного баньяна, в то время как по их спинам расхаживали желтоклювые скворцы, склевывая блох и оводов. Сквозь ветви деревьев пробивался солнечный свет.
Гонд поднял ко рту тыкву-горлянку с молочной сывороткой. Стайка макак на соседнем сале при этом движении встрепенулась. Когда падало очередное дерево, обезьяны с криками убегали в чащу, но потом возвращались, понимая, что там, где люди, всегда можно чем-нибудь поживиться. Вот и сейчас они провожали каждый кусок, который поденщики подносили ко рту, с ревнивым сожалением.
– Нам бы пара слонов точно не помешала, – прожевывая кусок курицы заметил худой как скелет старик с синей бородой.
– Размечтался, – откликнулся другой кармакара, такой же тощий, но ниже ростом и молодой. – Мы же не в царском лесу деревья валим. Да тут и слону-то не протиснуться, смотри, сколько вокруг колючих кустарников.
– Что ты про них знаешь, Видура, – назидательно проворчал синебородый, вроде бы обращаясь к молодому сотрапезнику, но не глядя на него – слишком увлекся похлебкой. – Им любые кустарники нипочем, хоть зизифус, хоть акация. Слон по лесу идет плавно, мягко, как коландия по воде. Такую мелочь, как колючки, даже не
Кармакара – поденщик, наемный работник.