Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая. Виктор СенчаЧитать онлайн книгу.
не в Крыму, так в любом другом месте на Черноморском побережье России.)
Французы дружно улыбались, стараясь не показывать, что на душе их скребли кошки. Каждый промаршировавший перед их взором русский батальон в белых (скобелевских) мундирах вызывал в душе раздражение. Поэтому, когда в очередной раз встал вопрос о привлечении частей Русской армии против кемалистов, союзники категорично ответили Врангелю отказом – справимся, мол, сами, без вас. (Как показало время, не справились.)
Надо сказать, генералу Кутепову нелегко давалось то образцовое состояние подчинённых ему войск, которое так покоробило союзников. Только личное мужество и понимание высокой роли жёсткой дисциплины помогали этому человеку не терять силу духа. Но многие теряли…
С дезертирами и изменниками не церемонились. Когда несколько офицеров попытались убежать к туркам, в армию Кемаля, после их поимки каждого привлекли к военно-полевому суду. Всех расстреляли.
Достоянием западной прессы стала и казнь полковника Щеглова, который, будучи больным (свалила москитная лихорадка) и находясь в лазарете, пытался убедить молодых офицеров в том, что отныне истинной русской армией может считаться только Красная армия, оставшаяся там, на родине. Суд с этим никак не согласился, и героя Добровольческой армии (который, кстати, в одном из боёв был серьёзно ранен) также расстреляли…
В ноябре 1921 года (в годовщину взятия Крыма) ВЦИК РСФСР объявил амнистию участникам Белого движения, явившуюся своего рода дрожжами для измотанных душ фронтовиков. Несмотря на все старания офицеров, держать в жёсткой узде многотысячную вооружённую массу, не занятую, как они сами считали, «настоящим делом», было сложно. Поддерживать спокойствие в военном лагере приходилось с немалым трудом: неопределённость и бессмысленное прозябание на чужбине делали своё дело. То тут, то там вспыхивали ссоры.
Не лучше обстояли дела и в других лагерях – в Донском корпусе в окрестностях Константинополя (не более 20 000 человек, командир – генерал Фёдор Абрамов) и Кубанском корпусе на острове Лемнос (около 20 000 человек, командир – генерал Михаил Фостиков)[18].
Всех тяжелее пришлось русским на острове Лемнос. Достаточно сказать, что казакам для обживания предоставили самый пустынный и безводный берег. Постоянный сильный ветер, невыносимая жара, отсутствие дождей и дефицит пресной воды – всё это способно было свести с ума. Общее число русских беженцев, оказавшихся на острове, составляло 25 тысяч казаков и 4 тысячи гражданских лиц.
К дефициту воды прибавился дефицит еды. Вывезенные из России драгоценности казаки выменивали у местных жителей на хлеб, сыр, виноград. Если бы не казачья смекалка, умерли бы с голоду. Как-то один из беженцев наловил в море диковинных «гадин» с щупальцами, потом поджарил на огне, посолил, попробовал: ничего, есть можно, едали и хуже. Пристрастил к странной еде товарищей. А вскоре выяснилось, что осьминоги эти у местных что-то вроде деликатеса, поэтому почти весь улов стали выменивать на хлеб и сыр без всяких там «бабушкиных драгоценностей». Так вот и выжили.
Унизительнее
К концу апреля 1921 г. в Чаталджи осталось чуть более 2800 человек, остальные были переброшены в другие лагеря.