Рассказы: Выпуск 11. Изнанка сущего. Крафтовый литературный журнал «Рассказы». Иван РусскихЧитать онлайн книгу.
плечо, но та вовремя отшатнулась. Губы у мертвячки сжались в струну и посинели. По белому лицу заструилось густо-красное. Несколько капель, сорвавшись с подбородка, темной росой осели на траве. Редко, очень редко мертвецы принимали свой истинный облик. Зина решила сделать это прямо сейчас.
Уля слышала от других, что Зину убил отчим – рубанул топором по голове. «Ох и жуткая она, когда без живячного марафета», – поведала однажды Катька. Теперь Уля убедилась в этом сама. Там, где раньше белела полоска пробора, сейчас багровела и пульсировала рана. Кожа на голове разъехалась, будто кто-то расстегнул молнию. Лицо, залитое кровью, безобразно перекосилось.
Уля застыла, не в силах отвести взгляд, и Зина рванула вперед. Сейчас схватит, скрутит, подомнет так, что косточки хрустнут. Вот уж кто недоброе задумал! Глазами металлически сверкает, рубит воздух руками, кровяным железом воняет – будто сама в топор превращается. Уля пискнула и сорвалась с места.
– Стой! А ну стой!
Какое-то время за спиной еще звучали оклики и тяжелые шаги – бум, бум, бум – но Уля нырнула в бледную дымку, и все стихло. Зина по-прежнему опасалась тумана. Оно и к лучшему.
Уля согнулась пополам и уперлась ладонями в колени, переводя дух. Огляделась. Ноги сами по себе завели туда, куда ходить не следовало. Ну ничего, сказала себе Уля, я тут по краешку поброжу, бабушку поищу, и сразу домой. Вроде и нестрашно вокруг, просто белым-бело. Словно занырнула в бассейн с молоком – даже хочется грести по-собачьи.
Ничем не пахло, ничем не звучало. Уля глянула вправо, влево, назад – везде молоко. Белизна напирает, неслышно подбирается, заползает в глаза, ноздри, под юбку. Нестрашно. Почти нестрашно. Только если чуть-чуть.
– Ба-буш-ка! – прокричала Уля, взяв рот в скобки ладоней.
Осторожно ступая, она побрела сквозь молоко. Иногда навстречу выдвигались одинокие силуэты деревьев – не корявых и ветвистых, как можно было представить, а равнодушно прямых. Как бы не заблудиться, подумала Уля, когда все вокруг такое одинаковое. Имела бы веревку, привязала бы один конец к дереву, а другой к себе. Имела бы семечки, помечала дорогу. Жаль, что ничего нет. Зато есть метка. Коснешься – и окажешься дома. Это успокаивало.
– Бабу… ай!
Что-то красное промелькнуло у виска, всколыхнув волосы. Будто лес кровью плюнул.
– Чивик! – позвало из тумана. – Чивик-чивик!
Уля пошла на звук и вскоре увидела ее – красную канарейку. Птаха суетилась на сухой ветке: прыгала, крутила головкой, вспыхивала яркими крылышками. Такая живая в мертвом мутном тумане. Такая хорошенькая. Уля залюбовалась и, когда кто-то тронул ее за локоть, протяжно закричала на одной ноте.
– Эй, ты чего тут? – в лицо, хмурясь, заглядывал Егор.
– Ну и голосистая девка! – Катька сунула пальцы в уши и ехидно усмехнулась.
– Чего ты тут делаешь? – повторил Егор.
Уля с трудом сглотнула. Сердце трепыхалось в горле и никак не хотело проваливаться обратно в грудь.
– Бабушку ищу, – выдохнула она. – А вы?
– Тебе тут нельзя, – Егор