Знай мое имя. Правдивая история. Шанель МиллерЧитать онлайн книгу.
которые мы, кстати, жили, – помогая людям справиться с теми обстоятельствами, о которых нам с сестрой не полагалось знать. Моя мать – писатель, автор трех книг, созданных ею на китайском языке, а значит, я их не читала и вряд ли когда-нибудь прочитаю. Так что большую часть жизни моих родителей – какими бы открытыми людьми они ни были – мне не дано было постичь.
Отец – после двадцати лет частной практики – как-то признался, что слышал все истории, которые только можно вообразить. Мать, выросшая в глухой китайской провинции, стала свидетелем таких зверств Культурной революции, которые трудно даже представить. По их общему мнению, жизнь была слишком велика и непредсказуема, поэтому не стоило делить ее на черное и белое – нет в ней прямых путей, а коли удалось прожить день и просто проснуться утром, то, считай, это уже чудо. Они поженились – такая красивая и необычная пара – в единственном китайском культурном центре в Кентукки.
Наш дом обставлен совершенно беспорядочно: ничто ни с чем не сочетается. В ванной висят вовсе не пушистые и не белые полотенца, а наоборот – довольно застиранные, с каким-нибудь Скуби-Ду. Когда на ужин должны прийти гости, мы с Тиффани прячем сдутые баскетбольные мячи, распихиваем все книги и отдраиваем пятна. Таким образом мы пытаемся сделать дом хоть немного похожим на отполированные до блеска жилища наших друзей. Но потом… потом дом как будто расстегивает брюки, освобождая наконец живот, – и все наше добро снова вываливается наружу.
Мой дом – это место, беспрерывно обрастающее вещами; место, в котором пятна и подтеки имеют право на существование; место, где в любое время дня и ночи примут любого как желанного гостя. Мы с сестрой и наши родители представляем собой четыре отдельные планеты, вращающиеся в одной вселенной. Будь у нас семейный девиз, он звучал бы так: «Ты волен делать все, что тебе по душе». В нашем доме не признают шаблонных правил. Дом – это тепло и радушие. Дом – это близость между людьми при полной их независимости. Дом – место, куда не должна проникать тьма. И я была полна решимости не допустить этого.
Когда мы въехали уже на подъездную дорогу к дому, сестре позвонил детектив. Она передала трубку мне.
– Вы хотите выдвинуть обвинение? – спросил он.
– Что это значит? – спросила я.
Он сказал, что не может объяснить всего, поскольку дело находится в юрисдикции окружного прокурора, и добавил, что прокурор уже решил официально выдвинуть обвинения. От меня требовалось только сказать, хочу ли я в этом участвовать. То есть для них было бы проще, если бы я дала согласие, но я вовсе не обязана этого делать. Я попросила минуту на размышление и сказала, что позвоню ему сама позже.
Повесив трубку, я повернулась к сестре – больше мне некого было спросить:
– Должна ли я? Ну да, конечно… А может, не стоит? Но они все равно собираются, тогда и я могла бы… В смысле присоединиться… Что это вообще такое? Как же так? – я в полной растерянности покрутила головой. – Пожалуй, я все-таки должна… Если они будут… Верно?
Но Тиффани