Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного. Александр ПрозоровЧитать онлайн книгу.
сами затапливают очаги и варят в них похлебки. Мужчины, забывая ремесло воинское, вынуждены колоть дрова, чинить заборы, пахать поля…
– Эти русские расползаются повсюду как моровая язва! – не выдержав, зашипел бей. – О прошлом годе они сели в Казани, в этом пришли в Астрахань! Подлые неверные повсюду отпускают невольников, насаждают свои нравы, ставят своего Бога наравне с Аллахом. Они освободили невольников по всей Волге! У моих соседей разбежалось половина стад, потому, что за ними некому оказалось следить. Род Тинчуровых зарезал всех коров, которых некому оказалось доить, и половину стад, которых некому стало пасти. Цена мяса упала ниже простой луковицы, но даже за эти деньги его никто не покупает. Этой весной в зимовье мои нукеры сами, как последние смерды, пахали землю и сажали ячмень и пшеницу[23]! Им не с кем теперь развлечься, не гневя Аллаха, потому, что в кочевьях остались одни правоверные мусульманки и ни одной невольницы!
Аримхан улыбнулся. Тихонько, одними губами. Вместо обычного вежливого разговора, большей частью бессмысленного, посвященного либо погоде, либо пересказам о делах соседей бей, оскорбленный наглостью московитских ратников, сам повернул на интересную для всех тему. Поэтому гость позволил себе небольшую паузу, наблюдая, как молодая черноглазая татарочка, поставив между мужчинами серебряное блюдо, теперь шустро заставляет его мисками с изюмом, курагой, инжиром, ломтями арбуза и персика в патоке, горько-сладким черносливом, орехами. Наконец девушка отошла к стоящей у входа в юрту бочке, зачерпнула оттуда ковш кумыса, перелила его в кувшин, принесла и поставила перед хозяином. Гости почти одновременно расстегнули свои поясные сумки, достали серебряные пиалы. Низиб-бей наполнил их пенящимся кобыльим молоком, и Аримхан приподнял свою, с благодарностью кивнув:
– Да будут сочными травы на пути твоих стад, досточтимый Камаловский бей! – гость неторопливо осушил чашу, поставил ее на стол и продолжил: – Я разделяю твою скорбь, мой дорогой Низиб. Ныне я, подобно шелудивому псу, был вынужден бежать из родных земель, с пастбищ, на которых росли стада моих дедов и прадедов. Прихвостни хана Дербыша, целующего руку московистского царя, пытались заставить и меня, Аримхана Исамбета, выпустить на волю русских рабов! Я отказался, и тогда подлые предатели наслали на меня русских стрельцов, которые гнались за мной пять дней, пока я не бросил половину невольников и часть своего обоза! Мое сердце по сей день горит от горечи обиды, а руки дрожат от стремления сразиться с неверными!
– Этот час придет, мой дорогой Исамбет, – снова наполнил его пиалу хозяин. – Русские глупы и доверчивы. Не первый раз они приступали к Казани, не первый раз мы гневали Аллаха, отпуская на волю язычников, не совершающих намаза, не первый раз русским обещали более не ходить в их земли. Теперь они опять уйдут в свои лесные города, а мы опять станем приходить на их богатые земли за добычей и невольниками. Так происходит всегда, уважаемый. Так почему ты думаешь, что что-то изменится на этот раз?
–
Большинство ногайских племен имели постоянные стоянки для зимовки. По весне земли вокруг них распахивались, там сажались зерновые культуры. Возвращаясь на зимовку, татары собирали урожай, что позволяло им благополучно дотянуть до весны.