Падение, или Додж в Аду. Книга первая. Нил СтивенсонЧитать онлайн книгу.
не более чем уловка. По-настоящему воспроизвести физику мыла, пузырей, воздуха, воды и прочего чудовищно дорого, и при его жизни этого не произойдет.
Дело это трудное, даже если моделировать каждый пузырь не как маленькое чудо динамики жидких сред, а просто как отражающую сферу. Несколько лет назад один из инженеров Корпорации-9592 (классический гуманитарий, подавшийся в программеры ради приличного заработка) назвал это проблемой «Руки с зеркальным шаром» и уел коллег-технарей, показав одноименную эшеровскую литографию. Это автопортрет художника – отражение в металлическом шаре, которую тот держит в левой руке. Лицо Эшера посередине, но геометрически искажено, так что по краям виден его кабинет. На заднем плане окно, сквозь которое, разумеется, проникает свет, прошедший не менее девяносто трех миллионов миль. Суть доклада заключалась в том, что для точного 3D компьютерного изображения такого простого объекта, как блестящий шар, нужно учесть каждый объект во вселенной. Инженер-гуманитарий – новый сотрудник по имени Корваллис Кавасаки – добавил, что проблема зеркального шара восходит как минимум к немецкому гению и ученому-энциклопедисту Г. В. Лейбницу, который изложил это все в терминах теории монад. Тут программисты рангом повыше зашикали паренька, и Ричард сделал мысленную отметку выдернуть того из нынешнего подразделения в свой личный отдел Заумных исследований. Так или иначе, в данном случае суть была в том, что каждый пузырик на куске мыла по меньшей мере так же сложен, как эшеровский шар. Отрендерить такое реалистично невозможно. Ричарда, впрочем, проблема не злила, а, наоборот, успокаивала – он даже чуточку гордился, что живет во вселенной, чья сложность не поддается алгоритмическому воспроизведению.
Умываясь, он закрыл глаза, потом снова глянул в зеркало. Посредине поля зрения было маленькое пятнышко там, где его ослепил яркий свет от пузырей. Обычно оно скоро исчезало, сменяясь тем, что глаз должен видеть на самом деле.
Однако сейчас этого не произошло. Когда Ричард снова закрыл глаза, чтобы вытереть лицо, крохотное пятнышко осталось. Это было ничто, но иное ничто, чем красноватая чернота при закрытых веках. Ричард знал, что́ это, поскольку такое приключалось с ним несколько раз в году. Минуту назад солнечный блик включил в его мозгу глазную мигрень, безболезненную и неопасную. «Ауру» вызывало временное нарушение кровоснабжения зрительной коры головного мозга. Она всегда начиналась с такого вот пятнышка, которое не желало уходить. В следующие полчаса оно вырастет, так что невозможно станет читать, затем постепенно сместится вправо и будет некоторое время мешать периферическому зрению, прежде чем исчезнуть без следа.
Слепая область была не черной, как вы могли бы подумать. Когда Ричард закрывал глаза, то есть действительно видел черное, она проступала как узор из нечетких желтых и черных полос, вроде тех, которыми обозначаются опасные зоны на производстве, только еще мерцала и плыла, как экран старого телевизора со