Падение, или Додж в Аду. Книга первая. Нил СтивенсонЧитать онлайн книгу.
теперь для него это кантовская основа всего мышления, связанного с пространством и временем. Опасаясь, видимо, что Ричард его не поймет, Си-плюс привел сравнение с бумагой в шестиугольную клетку, на которой нерды когда-то рисовали карты для варгеймов. Последняя деталь заронила у Ричарда подозрение, что Си-плюс прикалывается. По чистой случайности разговор произошел в последние минуты перед заседанием совета директоров, самым важным заседанием совета директоров за всю историю Корпорации-9592. На нем огласили, что годовой доход компании превосходит теперь доход Римской империи эпохи Августа. Ричард сгрузил задачу финдиру, большому любителю делать такого рода объявления. Пока тот показывал свои пауэрпойнтовские слайды, Ричард вытащил телефон и, спрятав его под стол, чтобы не делать это слишком уж демонстративно, загуглил Канта. Выдача была исключительно трудна для чтения, но доказывала, что чувак по фамилии Кант действительно существовал и занимался такими вопросами.
Под музыку «Помпезус Бомбазус» пятнадцатиминутная поездка на автобусе превратилась в событие трагически-душеподъемное, как Сталинградская битва. На повороте к центру дорогу им преградил рабочий со знаком «стоп», поскольку на улицу выезжал длинный грузовик с землей, направляющийся туда, куда уж там вывозят излишки земли. Саундтрек в наушниках Ричарда преобразил эту хлопотную, но простую, по сути, операцию в технологическое чудо вроде старта массивного и в то же время прекрасного звездолета с орбитального сухого дока. Доджу потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Оказалось, что старый небоскреб – здание, составлявшее важную часть городского силуэта с шестидесятых годов, – снесли, а Ричард и не знал. На щите было изображено здание, которое построят на этом месте, куда более высокое. Старческое бурчание, конечно, но Ричард как-то даже возмутился: не успел отвернуться, а здания нет.
В следующем квартале высился небоскреб, который пять, нет, уже десять лет назад, когда его только возвели, был архитектурным событием. Теперь он сделался частью городского пейзажа. Ричард невольно задумался, будет ли он еще жив, когда и это здание снесут. Подобные мысли приходили ему и раньше: станет ли нынешняя машина последней, переживет ли его кожаная куртка, которая на нем сейчас. Он не был в депрессии, не думал о смерти постоянно. Просто полагал, что зашел на очень длинную глиссаду, которая приведет его к смерти лет так через тридцать, а пока у него вдоволь времени, чтобы о ней поразмыслить. Жизнь представлялась ему окопом Первой мировой, очень глубоким в начале, но все более мелким с каждым пройденным годом. В молодости не замечаешь, что где-то высоко над головой рвутся снаряды и свистят пули. Позже начинаешь их видеть, но они все еще не имеют к тебе прямого отношения. В определенной точке осознаешь, что людей вокруг тебя ранит или даже убивает шальными осколками, но, даже если они твои близкие друзья и ты горюешь, тебе понятно, что они всего лишь статистическое отклонение. Впрочем, чем дольше идешь,