Осколки Русского зеркала. Александр ХолинЧитать онлайн книгу.
на всех дальнейших делах нового императора.
Вот тогда-то к нему во сне явился претерпевший муки отец в монашеском подряснике, но с посохом епископа, и поведал, что пойдёт по русским городам и весям, поскольку за четыре года своего царствования не успел это сделать, а вот теперь в самый раз. Александр проснулся в холодном поту и целый день не мог найти покоя. Он отправился в какой-то храм, долго молился и услышал голос отца, повторивший, что надо отправляться странствовать по России и отмаливать накопленные грехи. Недаром калики-перехожие почитаются на Руси до сих пор.
Это был уже не сон. Но император никак не мог вспомнить церковь, в которой его посетило первое откровение.
На всякий случай он заказал своим портным настоящий монашеский подрясник, который теперь висел у него в гардеробной. Александр даже не примерил новую одежду, так как камергер Фёдор Кузьмич дерзнул посмеяться над монашеским нарядом:
– Что вы, ваше величество, разве так можно?! – не в шутку ужаснулся камергер.
– Чем тебе не нравится православный подрясник? – нахмурился государь. – Может быть, сам сошьёшь?
– Да нет, Ваше Величество, – замотал головой Фёдор Кузьмич, – сшито отменно, ничего не скажешь, с двойным прихватом и подстёжкой. Но в каких Палестинах вы видели монахов в батистовых подрясниках? Люди Божьи, верно, даже слыхом не слыхивали о такой персидской материи. Представьте, идёт по Руси калика-перехожий, кусок хлеба выпрашивает, на ночлег к кому-нибудь просится, а у самого подрясник, как кафтан боярский, разве что золотом не шит?! Да за такой подрясник нищий калика может целую деревню себе купить!
– Ну, хватит, хватит, – одёрнул Фёдора Кузьмича император. – Распорядись, чтобы сию одежду в гардеробную отнесли.
На том бы всё и кончилось, только впереди была война с французами. После безоговорочной победы французов на Бородинском поле император уже всерьёз мыслил для себя Томский острог, или какой подале. Но за Русь вступилась сама Богородица. Государю доложили, что Царица Небесная явилась перед Буанапартием и повелела убираться вон из Москвы, не то, мол, худо будет.
В россказни эти слабо верилось, тем более, что сообщали их те же монахи, прибывшие из Москвы. Но французский император действительно кинулся вон из Златоглавой. Более того, не взорвал даже Кремль, о чём хвастался когда-то перед пани Валевской. Факты – вещь упрямая, против этого ничего не скажешь. И тогда он опять услышал голос отца.
– Будет тебе царствовать, сын мой, пора Богу послужить… Я тебя прощаю, несмышлёныша, токмо не замай родину, не разрушай державу…
Голос батюшки Александр хорошо помнил и никогда не спутал бы его ни с каким другим. Это произошло ночью в спальне императора, и вокруг не было ни души. Лишь из коридора доносились размеренные шаги смены караула. Император лежал на постели, боясь пошевелиться. Сознание говорило ему, что так не может быть, что всё только кажется. Но сердцем Александр чувствовал присутствие батюшки, переживающего за сына и за державу Российскую даже находясь