Три покойных кормильца. Дмитрий ТитовЧитать онлайн книгу.
опом серых брызг. За перламутровым рулем, часто пилькая глазами, зевал полный господин лет 35-и, он очень хотел спать.
В кармане господина заверещал мобильник.
– Да, Лапуль, что ты хотела?.. Лапуль!.. Ну, Лапуль!.. Да какие гости! Не могу я сегодня, мне бы выспаться!.. Да знаю, что у Данилы день рождения… А вчера не мог, потому что… Да успеем мы еще встретиться, он на шашлыки приглашал, Лапуль!.. Ну, не обижайся, ну!.. Ну, Лер!
Абонент отключился. Толстый господин вздохнул, швырнул телефон в кресло и переключил дворники на более интенсивный режим. Вода с неба текла безостановочно. Господин бросил осуждающий взгляд в небеса и в сердцах выкрикнул: «Алё! Ты опять протек на нас, Господи! В конце-то концов, купи себе памперсы!»
Сквозь окна автомобилей, залитых ливнем, прохожие выглядели сильно искривленными, но один мужчина лет пятидесяти к ним не относился. Просто не исчезающая улыбка располагалась на его лице слегка наискосок. Он был невысокого роста, в рабочем комбинезоне и с маленьким чемоданчиком над головой. Мужчина вбежал в спасительный подъезд, отряхнулся, как лохматый пёс, и нажал кнопку звонка первой квартиры. На вопрос «кто там» громко ответил:
– Сантехника вызывали? Открывайте, а то уйду!..
– Куда?
– Что «куда»? Открывай, бабуля! Куда, куда… В монастырь!
…Старушка провела мастера в ванную комнату, жалуясь на ходу:
– Это Сергей Петрович окаянный на меня протекает, а сам сантехника вызывать не хочет, и не пускает никого, говорит, что это не у него, а у меня за досками вот за теми что-то проржавело, под потолком, не знаю. Посмотри, сынок! А что за досками, что за досками? Сухо там было, я в 75-м туда лазила…
– Ты, мать, не шуми. Темно-то! Переноска есть?.. Ну, лампочка на длинном шнуре… Есть? Вот тащи!.. А что в ванной-то вода?!.. Замочила?.. И засорила! А как мне туда?.. Босиком? Ох, мать…
Под хлопоты старушки мастер засучил брюки и открыл чемоданчик с инструментом:
– Ты, бабуль, в следующий раз и к себе, и к нему специалиста вызывай, договорись с ним, а то чё я тут буду колдовать, если до евонных труб не добраться?!
– Каво? Сергея Петровича? Так протек на меня ирод! Старый же мужчина! Уж не знаю, что там у него еще и течет-то!
Ливень привнёс в городские дворы вечерний сумрак. За одним из окон, выходящих на лоджию, заваленной бытовым хламом, светилась неказистая кухня. В кухне – холодная война. Высокий, худой мужчина средних лет сдержанно огрызался на несправедливые упреки жены. В узком коридоре то и дело сталкивались их дочь-подросток в ночнушке и сын студенческой внешности, с гантелями. Мужчина пытался завтракать. На краю стола дремал молодой серый кот. Женщина стояла буквально за спиной мужа и читала ему нотацию, крутя в руках ненужное полотенце, краем которого, правда, изредка убирала слезу:
– А если ты будешь всё время такую зарплату приносить, то я уже не знаю, что и делать! Вон Алёнка наглядится на эту нищету, а потом посмотрит, как гулящие девки живут, да и свернет на кривую-то дорожку. А что? Думаешь, нет? Один Господь знает, куда дело вывернет… А Сережка? Много он будет иметь с этого твоего института? Учись, учись, а толку-то! Вон ты выучился и что?!
– Наташа, отойди. Ты мне уже всю шею обрызгала.
Полный господин за перламутровым рулем, несясь по проспекту и далеко по сторонам разбрызгивая встречные лужи, с трудом боролся со сном. Вот он продолжительно моргнул, вот моргнул еще продолжительней, и, наконец, моргнул окончательно, сомкнув веки практически в последний раз. Мягкая улыбка украсила круглое лицо – ему снился сон: лазурный берег, он сам, большой, с колыхающимся животом, бежит навстречу юной и стройной, как газель, супруге, а за нею вдоль кромки воды бегут к нему три замечательных мальчика – его дети. Но… музыку этой картинки, как ножом, срезал визг автомобильных тормозов, и повсюду наступила тьма. Где-то заплакал испуганный ребенок.
Слесарь-сантехник стоял по колено в мутноватой воде, заполнившей ванну. Нишу под потолком он уже взломал, там одиноко ржавела труба, за которую мастер теперь и держался. Бабуля взгромоздилась на табурет. В её вытянутой руке тускло светилась лампочка – бабуля помогала мастеру.
– Повыше немного, мать, не видно ни черта… И осторожно! Лампу в воду уронишь – мне каюк.
– Каво, говоришь? – и бабуля уронила лампу. Лампа погрузилась в воду и лопнула, патрон зашипел в воде, мастер крикнул последним криком, рухнул в воду, и повсюду наступила тьма, в которой слышались теперь только одинокие капли да испуганный призыв старухи:
– Сынок… Сынок, ты чего…
Холодная война на кухне продолжалась. Дети по своим дневным делам выбежали из квартиры. Супруга была уже в шляпке и кофте, но всё еще рылась в бельевом шкафу. Её осуждающий голос временами доносился до супруга из недр квартиры. Супруг ковырял ложечкой в яйце, сваренном в мешочек. Кот проснулся, заинтересовался яйцом и прямо с ложки получил свой кусок. Мужчина был уже достаточно миролюбив:
– Наташа! Ну, ты зря стараешься! Ты у меня всё равно единственная, и я тебя, получается… я тебя люблю. –