Библия ядоносного дерева. Барбара КингсолверЧитать онлайн книгу.
новое, произнесенное отрывисто женским голосом.
– Кто из вас научил Метуселу говорить это слово? – грозно спросил папа.
Мы молчали. Для Ады это, конечно, естественное состояние, и потому обвинение зачастую падает на нее, если никто другой не признается. Да и по правде сказать, если кто-либо из нас и расположен к ругательствам, так это Ада, которой совершенно наплевать на грех и спасение. Это главная причина, почему я попросила маму сделать мне стрижку пикси – чтобы никто нас не путал, поскольку Ада носила длинные волосы. Сама я никогда не ругалась, ни при Метуселе, ни без него, ни даже во сне, поскольку мечтаю попасть на Небеса и быть папиной любимицей. И Рахиль не ругается – лишь произнесет с отвращением: «Господи Иисусе!» или «О Боже!», если чем-то возмущена, а в основном, на людях, она всегда – благовоспитанная леди. Ну а Руфь-Майя еще слишком мала.
– Не понимаю, – сказал папа, хотя прекрасно все понимал, – зачем вам нужно, чтобы несчастное безмозглое существо проклинало нас всех на вечные муки?
Я должна, однако, заметить, что Метусела вовсе не безмозглый. Он не просто повторяет слова, а имитирует голоса людей, которые их произносят. От него мы научились узнавать интонации янки-ирландца брата Фаулза, кого представляли похожим на отца Фланагана, руководившего приютом «Город мальчиков» [26], и голос мамы Татабы, и наши собственные голоса. Кстати, Метусела не просто подражал, он знал слова. Одно дело тупо выкрикивать: «Сестра, Бог велик! Закрой дверь!», когда тебе вздумается, и совсем другое – называть банан бананом и арахис арахисом, когда видишь их у нас в руках и хочешь, чтобы тебя угостили. Часто попугай наблюдает за нами, копирует наши движения и, судя по всему, знает, какие слова вызывают смех, какие – шок, а на какие мы огрызаемся. И сейчас мы сообразили, что Метусела может выдать наши секреты.
Разумеется, этого я не сказала вслух. Я никогда, ни в чем не перечу папе. Наконец Рахиль выпалила:
– Папа, прости нас!
Ада и я притворились, будто увлечены своими книгами. Мы привезли с собой учебники и принимались усердно изучать их каждый раз, когда мама грозно напоминала, что мы отстанем от класса и по возвращении нам впору будет носить «дурацкие колпаки» [27], хотя это не грозило никому, кроме Рахили, в нашей семье она одна обладала на удивление посредственными умственными способностями. Думаю, мама просто боялась, что мы позабудем самые обычные вещи вроде переправы Джорджа Вашингтона через Делавэр, осенней листвы и поезда, спешившего на запад, в Сент-Луис, со скоростью шестьдесят пять миль в час.
Я подняла голову от книги. О Господи! Отец смотрел прямо на меня. Сердце у меня заколотилось.
– Бог простит тебя, если попросишь, – тихо произнес он, с отвращением, тоном, от которого мне становилось не по себе. – Бог наш милостив. Но эта несчастная африканская птица не сможет избавиться от того, чему ты ее научила. Невинное существо способно лишь повторять то, что слышит. Вред уже причинен.
Папа
Фланаган, Эдуард Джозеф – католический пастор. В 1918 г. основал «Приют для мальчиков отца Фланагана», где возникла колония «Город мальчиков» с самоуправлением колонистов.
Бумажный колпак, надевавшийся ленивому ученику в виде наказания.