Дважды – не умирать. Александр АлександровЧитать онлайн книгу.
– пустые… Урманов вздохнул.
«Когда же, наконец, я закрашу последнюю клетку в этом календаре? Неужели придет это время?»
Урманов взял авторучку и тщательно затушевал половину маленькой клетки в первом, почти закрашенном большом квадрате – сегодняшнюю половину дня.
«Ничего, вот так, день за днем и дождемся… Самое главное – зиму пережить. Эти ужасные морозы… А когда вот эти три больших квадрата будут закрашены – наступит тепло. А когда и вот этот – вообще, может, листья распустятся».
Урманов задумчиво улыбнулся, представив, какая на улице наступит благодать. Тогда и служить будет намного легче.
– Слышь, – толкнул он легонько в бок своего соседа. – А как то стихотворение называется, которое ты тогда перед отбоем читал?
– «Письмо к женщине», – чуть слышно прошептал Кольцов, не поворачивая головы. – Сергей Есенин… А что?
– Ничего, – шепнул в ответ Урманов. – В библиотеке книжку хочу взять.
Старший лейтенант оборвал свой монолог на полуслове и постучал указкой по столу.
– А ну-ка прекратили разговорчики!.. Или выведу сейчас обоих.
Курсанты тотчас притихли. Ведь если не дай бог, действительно выгонят из класса – наряд вне очереди обеспечен. А это никого не обрадует.
Урманов посмотрел в окно. На улице все так же падал снег. В медленном кружении белых хлопьев было что-то магическое, завораживающее. Вспомнилось, как в один из таких дней белковали они с дедом, в последнюю зиму перед армией.
Тихое серое утро… По засыпанной снегом лесной тропе они идут друг за другом: дед впереди, Сашка – сзади. Где-то рядом, потрескивая сухими обломанными веточками, носится востроухая черная лайка. Иногда она выбегает на тропу, стряхивает с себя белую снежную пыль, и часто поводя боками, преданно смотрит на людей. Из широко раскрытой пасти свисает кончик розового языка. При этом, кажется, будто она улыбается. «Ищи, Пальма, ищи!» – подзадоривает ее дед и собака, радостно поскуливая, бесстрашно ныряет в заснеженные заросли. Дед идет быстрым, энергичным шагом, чуть наклоняясь при ходьбе вперед. Сашка едва поспевает за ним. Старику недавно исполнилось семьдесят, но он еще даст фору любому молодому. Никогда в своей жизни он не курил, а выпивать начал только после пятидесяти. «Смотри, – дед останавливается и указывает внуку на странные отверстия в снегу. – Тетерки ночевали» Собака крутится тут же, встревожено нюхает воздух, машет из стороны в сторону хвостом. В низине, сквозь редеющие деревья, просматривается покрытая льдом лесная река. «По первому мосту пойдем, – продолжает дед, – Под Рябиновую гору… Где рыжики сейгод брали, помнишь?» Они спускаются к реке, по старому полуразрушенному мостику переходят на ту сторону. Кое-где в незамерзших еще проемах дымится быстрая вода. Востроухая лайка, неуклюже ступая по скользким оледеневшим бревнам, опасливо поджимает хвост. Весь прибрежный склон испещрен строчками горностаевых следов. В одном месте в направлении реки целину пересекает широкая взрытая полоса с двойным крупным следом внутри.