Запретная дверь. Олег СиницынЧитать онлайн книгу.
может повторить его название?
– Возьми на первое время, – произнес отец, опуская на тумбочку пакет, наполненный яблоками и грушами.
– Мне пока нельзя, – сказал Андрей. – Трудно жевать.
– Тогда раздай медсестрам. Пусть пожуют за тебя.
– Ладно, Андрюша, – сказала мама, – нам пора. Мы завтра придем.
– Спасибо за фрукты.
7
Ночью опять пришел сон. В нем было меньше угнетения и страха, образы стали ярче и контрастнее. Изменения сигнализировали, что Андрей шел на поправку.
Ему снилось, будто он вставал с кровати и гулял по коридору, хотя в реальности пока не мог этого сделать. Но ему очень хотелось начать ходить, а сон всегда подчеркивает скрытые желания.
За окнами стояла ночь. Светила полная луна. Из головы, в том месте, где его ударил передок «газели», клочьями лезли волосы. Андрей заткнул темечко пятерней, но волосы сыпались сквозь пальцы.
Бродя по коридорам, которые были гораздо длиннее и путанее, чем в реальности, он неожиданно оказался перед дверью. Той самой, с узором спирали или спирального лабиринта на поверхности. Своей архаичностью она выделялась на фоне традиционного больничного стиля и в точности напоминала рисунок Соломатиной... за единственным исключением.
Андрей не поверил глазам.
На двери появилась ручка!
Черная кованая скоба, новая, не затертая ладонями, призывала потянуть за нее и проникнуть в тайну. Андрей не хотел трогать ручку, ему вдруг стало страшно. Стоит открыть дверь – и жизнь изменится. А ему не хотелось новых перемен. Он сыт по горло переменами: и так потерял все, что было. Эта дверь – отголосок надежд и желаний, живших в докторе Ильине до травмы. Потянуть за ручку значило озарить себя новой надеждой. Этого он и боялся. Озарить себя надеждой. А затем потерять ее, как уже случалось.
Пока он терзался мыслями перед дверью, откуда-то появилась незнакомая пожилая медсестра, которая стала упрекать Андрея, что он поднялся с кровати. Она повела его назад, в палату, и он больше ничего не запомнил из своего сна.
8
Через две недели он начал ходить. Сначала с помощью медсестры, затем самостоятельно, на костылях. Два раза в день Андрей выполнял восстанавливающие комплексы, и вскоре под кожей начали наливаться мышцы. Через месяц он ходил, опираясь только на клюку.
Быстрая утомляемость и апатия, характерные после черепно-мозговых травм, постепенно сходили на нет. Иногда его преследовали головные боли, иногда нарушалась цикличность сна, но это случалось все реже. Андрей прошел курс магнитотерапии, закончил принимать энцефабол, наком и глутаминовую кислоту. От психостимуляторов увеличилась раздражительность, и психиатр их отменил.
Речь восстановилась полностью. Тесты на мышление показали, что умственные способности вернулись к прежнему, дотравматическому уровню. А вот с памятью были проблемы. Андрей забывал или путал значения некоторых слов. Например, он мог описать форму гитары, количество струн на ней, но не мог вспомнить, как она называется. Иногда вспоминал, иногда нет. Перельман сказал, что предметная память непременно