Десятый день рождения. Александр Романович РумянцевЧитать онлайн книгу.
резко вскочила на ноги, поднимая вместе с собой и старшую дочь, которая своим возрастом давно уже должна была опередить собственную мать в росте.
Однако сейчас у нее силы нашлись.
То, что Джессика действительно не запомнила. То, что произошло здесь пару минут назад, значило только одно.
Сейчас, после всего этого, Джессамина была спокойна, а значит, все прошло успешно.
Боль ушла и теперь то, что до этого заставляло ее страдать, то, что пыталось вырваться из нее, успокоилось, позволяя наконец успокоиться и Джессамине, которая терпела это все утро.
То, ради чего нужна была Джессика, свершилось…
Девочка все еще стояла в объятиях матери.
И теперь все было, как и обещала Джессамина самой себе.
Теперь Джессика действительно была в плохом настроении…
Ее взгляд смотрел в землю. Взгляд отчужденный, дикий и злой.
Она чувствовала, что что-то идет не так, но ее память…
Теперь Джессика была и в плохом самочувствии…
Джессамина все еще поддерживала ее в своих руках, чтобы та не свалилась.
–Мама?
–Да, дорогая?
–Я хочу домой, – она практически прошептала эти слова, не в силах выговорить их громко. Теперь боль пронзила уже не Джессамину, которая избавилась от нее, стоило ей прогуляться с дочерью в самом безлюдном уголке. Теперь боль била по самой девочке. Джессамина же чувствовала себя просто прекрасно.
И беспокойство, с которым она провела все сегодняшнее утро, заставляя себя следить за временем, пропало точно также…
–Ты же не будешь запираться в своей комнате, как придешь? Ты же обещала мне, что проведешь время с сестрой, которая…
–Я хочу… Домой.
По голосу девочки было слышно, что она хотела закричать, заколотить руками или даже просто броситься от Джессамины самым обиженным шагом в сторону выхода из Парка, но сил для этого у нее уже не было.
Настроение ее стало ужасным, но еще ужаснее становилась боль по всему ее телу, которая росла и росла, не позволяя своей хозяйке даже прошептать слова чуть громче.
Девочка так и продолжала стоять на месте, глядя в одну точку. Смотреть куда-то еще было не в ее силах. Двигаться – тоже.
Все теперь давалось через адскую боль…
–Хорошо, хорошо, – подскочила к ней Джессамина и приобняла за плечи. – Пойдем к выходу. Может…
–Не надо никого вызывать! – все же закричала она самой жалкой попыткой, что только слышала Джессамина в своей жизни.
Что слышала Джессамина практически каждую прогулку с дочерью.
Отличием были лишь те прогулки, когда девочка не могла даже попытаться закричать…
–Хорошо, хорошо, – продолжала убаюкивающе повторять ее мать. – Никого не будет. Никто тебя не увидит. Только ты и я.
Джессика хотела бы сказать хоть слово, подтвердить, что рада, что та ее понимает, но не могла. Каждое слово рвало ее на части и даже малейшее движение ее глаз, заставляло ее щуриться и пытаться справиться с тошнотой еще с целую минуту.
–Может быть я