Путь истины. Дмитрий Донской. Василий АрсеньевЧитать онлайн книгу.
бы эта схватка, кабы вовремя не подоспели кмети, посланные московским князем. Нападавшие дали стрекоча. Семён Иванович велел произвести дознание. Но вора, павшего от руки литовского князя, не опознали, виновных не сыскали, – истина так и не открылась…
Вскоре Ольгерд встречал Кориата за стенами стольного града своего. Братья обнялись.
– Добро пожаловать домой! – улыбался Ольгерд.
– Я слыхал о Наримунте. Как такое могло случиться? – спросил Кориат.
Ольгерд помрачнел:
– Клянусь, мы ещё отомстим за смерть его!
Братья верхом въехали во врата виленского горнего замка, где в тот же вечер Ольгерд закатил пышный пир, на котором Кориат сидел по правую руку от него. Шуты и скоморохи веселили гостей.
– Теперича мир надобен с Москвой, – шепнул Ольгерд брату своему на ухо.
– Что ж, ты паче не мыслишь, что Москва угроза для Литвы? – удивился тот.
– Москва – враг наш и ныне, и присно, как говорят христиане, – возразил Ольгерд. – Но воевать с ней мы не будем, доколе не разделаемся с немцами. Москва возвышается, покуда в Кремле живёт митрополит всея Руси! Но Феогност стар и немощен, – он доживает свои последние дни. Выбьем почву из-под ног князя московского… Но об этом после. Кориат, тебе не кажется, что пора мне снова жениться?
Кориат, захмелев с третьей чарки вина, покатился со смеху:
– Небось, русинку сызнова посватаешь?
– Люблю тебя за сообразительность, Кориат, – усмехнулся Ольгерд. – Но сам подумай – средь подданных моих великое множество руси59. Мне нужна княгиня, которую бы приняли они!
– А я думал, тебе просто бабы их глянутся, – смеялся Кориат.
– Тебя, брат, не проведёшь, – промолвил Ольгерд с улыбкой на губах.
– Куда ж ты пошлёшь сватов на сей раз?
– В Твери живёт девица Ульяна, свояченица Симеона Московского, дщерь князя Александра Михайловича, убитого в Орде…
Пять лет спустя.
Торговые ряды опустели, тревожно звонили колокола, пылали костры на заснеженных улицах и площадях Москвы. В город пришла беда… В посадских избах и боярских хоромах слышались крики и стоны обречённых, женские рыдания и причитания над телами умерших мужей и детей. Похоронные процессии мрачно тянулись по городу. Из церквей доносились горестные песнопения: «Упокой, Господи, души усопших раб твоих!». Город вымирал…
Между тем, на смертном одре лежал митрополит Феогност, – лицо грека за последние сутки почернело, осунулось, из груди его время от времени вырывался кровавый кашель. Подле господина своего стоял служка с повязкой на лице, смоченной в чесночном настое.
– Митрополитом на Руси быть владыке Владимирскому… Алексию, – из последних сил выдохнул Феогност и… преставился.
Епископ Алексий стоял в церкви Успения и лил горькие слёзы, – в гробе под белым саваном лежал его наставник и друг. «Как смерть переменила лик твой, – с грустью подумал новый владыка. – Всё подвержено тлену и разрушению. Скоротечна
Самоназвание «русские» появилось много позже. А в те далёкие времена наших предков именовали русичи, русь, а в ед. числе – русин (прим. авт.).