Рядовой Рекс (сборник). Борис СопельнякЧитать онлайн книгу.
калечила наших ребят?! Сколько парней пропало! И каких парней! Разведчики же! Один пятерых стоит! Я заметила, я заметила, как бережно ты тащил этого ублюдка! – сузила она глаза на Виктора. – Я – убитого Сидоренко, а ты – фашистскую падаль, из-за которой он погиб. Ну и что теперь?
Виктор давно привык к резким переменам в настроении Маши. Правда, он не понимал, в чем причина, но старался объяснить тем, что на войне и мужики-то частенько теряют самообладание, а женщине куда труднее. К тому же Маша не телефонистка и не госпитальная медсестра, которые и немцев-то живых не видели. Маша все время на передовой, все время под огнем. Как ни берегут солдаты девчонок-санинструкторов, а достается им по первое число: вытаскивать здоровенных мужиков из-под обстрела, перевязывать их, утешать, отстреливаться от немцев – это, конечно, не делает характер мягче. Как мог, Виктор успокаивал Машу, частенько обращал ее гнев в шутку. Потом она, как правило, винилась, становилась еще более ласковой и нежной, как бы стараясь загладить свои выходки. Но раньше все их размолвки происходили без свидетелей. На людях же Маша была предупредительной и сдержанной. А тут вдруг прорвало, да еще при ее начальнике и друге Виктора – хирурге Васильеве! Прямо-таки семейная сцена.
Доктор Васильев, как, впрочем, и почти вся дивизия, хорошо знал об отношениях Маши и Виктора, втайне завидовал им и втайне не одобрял. Почему – знал он один, но до поры до времени молчал.
– Ну вот что, младший сержант Орешникова! – строго сказал капитан Васильев, решив, что пора выручать друга. – Истерику кончайте – и за дело! Эта собака – ищейка, и ищейка классная. Поэтому она представляет интерес для разведки. Какой именно, не нашего ума дело. Наше дело как пленному немцу, так и пленной собаке оказать медицинскую помощь. Так что готовьте шприц, бинты, стрептоцид, камфару и все остальное. Будем оперировать!
– Оперирова-ать?! – вскочила Маша. – И я должна ассистировать?!
– Да! – жестко сказал доктор. – Спирт! Быстро мыть руки – и за дело. Посторонних попрошу удалиться, – обернулся он к Виктору.
Громов выскочил из блиндажа. Делано спокойным шагом он ходил туда-сюда по ходу сообщения, так же делано-спокойно курил и костерил себя на все лады. «На кой черт связался с этой собакой?! Жил себе, как все, воевал не хуже других. Друзья есть, даже любимая девушка – не такой уж частый подарок судьбы на фронте – и то была. Стоп, почему была? Есть! Никуда не делась Маша: жива-здорова и возится с моей собакой. С моей? Интересно, с чего это я взял, что она моя? Никакая она не моя! Немецкая овчарка есть немецкая овчарка, и не только по породе, но и по принадлежности. Маша права, эта псина загубила немало наших ребят, а я, как последний дурак, приволок зверя в свой блиндаж. Да еще уложил на топчан! Понятно, почему Маша так разозлилась: уложить фашистского пса на тюфяк, который она сама набивала сухой травой. Тут любой раскипятится… Нет, придется собаку пустить в расход, не ссориться же в самом деле из-за нее с Машей да и со всей ротой. Решено!» Резким ударом каблука Виктор вдавил окурок в землю и скатился