Эротические рассказы

Чернорабочий. Егор МичуринЧитать онлайн книгу.

Чернорабочий - Егор Мичурин


Скачать книгу
меня никто не встретил у самолета? Где в этом… месте… носильщики? Почему я, уже немолодая женщина, должна тащить все свои сумки сама? Что за безобразие? Мне обещали, что меня встретят и во всем помогут, а я…

      – Простите ради бога, – сумел-таки вклиниться в этот поток риторических вопросов опытный Игаль, выбрав верную тактику, – мы не подумали, вернее, не учли. – Он подхватил товарища Стольник под локоток и увлек за собой, бросив нам, чтобы мы минутку подождали. Пока они удалялись, были слышны ласковые увещевания, прерываемые редкими раскатами грома, но они становились все тише: гроза уходила.

      – Мда, – задумчиво сказал интеллигент вполголоса, – наверное, пятьдесят шестой…

      Я, сразу уловив ход его мысли, подвинулся поближе и предельно вежливо ответил:

      – Нет-нет, мне кажется, что уважаемая товарищ Стольник все-таки продукт Мюнхенской Олимпиады тридцать шестого года.

      Мы переглянулись и рассмеялись. Мне стало даже жаль, что я не расслышал имени интеллигента, которое он назвал, когда сверялся со списком Игаля. Этот последний как раз показался из-за людских спин, вернее, показалась маленькая тележка с огромной горой чемоданов, сумок, каких-то саквояжей и свертков. Рядом вышагивала Олимпиада Аркадьевна, и от настолько гротескной и предсказуемой ситуации хотелось ущипнуть себя за что-нибудь, чтобы снова проснуться на кухне у Мишки Сотникова во время наших посиделок за кружкой чая и рюмкой кофе. Приходилось сидеть на кухне, потому что мой приятель жил с родителями, которые к тому же рано ложились спать, и из-за этого мы поминутно шикали друг на друга, делали страшные лица и сообщали, что «родители уже легли», так что «приглуши звук». И еще вскрывали и трескали домашние закрутки Ольги Анатольевны, Мишкиной мамы.

      Все это было «там». А сейчас я «здесь», в аэропорту, но почему-то, направляясь в Израиль, я попал даже не в Россию – настоящий махровый Советский Союз сгустился вокруг меня, грозясь наброситься и победить в неравной схватке. Все то, что осталось с тех времен, помноженное на демократию и свободу слова по-русски, все, от чего я так старательно бежал, стремясь забыть и растворить в новой жизни, настигло и оказалось совсем рядом всего через час после того, как я впервые коснулся подошвами русских сапог асфальта своей новой, пока еще только исторической, родины… И когда я смотрел на приближавшихся Игаля Иванова и Олимпиаду Аркадьевну Стольник, меня одолевал какой-то особенно изощренный вид древнерусской – по Гребенщикову – тоски. Отчаянное неприятие прошлого, желание просто завыть по-волчьи от внезапно нахлынувшей безысходности – мол, беги не беги, везде свой Брайтон-Бич найдется, – и испугавшая меня самого веселая злость заставили поспешно отвернуться, и, с трудом натягивая на лицо приветливую улыбку, я пообещал себе как можно скорее выучить иврит и как можно дальше держаться от своих этнических и лингвистических соплеменников.

      (Кстати. Термин «антисемитизм», придуманный журналистами в 70-х годах девятнадцатого


Скачать книгу
Яндекс.Метрика