Оркестр меньшинств. Чигози ОбиомаЧитать онлайн книгу.
на томаты, которые он посадил на прошлой неделе и еще не поливал, когда она вдруг заговорила.
– Прекрасная история, – сказала Ндали после размышлений, показавшихся ему долгими.
Он кивнул:
– Вам понравилось, мамочка?
– Понравилось, – ответила она. – Вы горюете по своей семье? Кстати, а что ваша сестра?
При всей простоте этого вопроса ему потребовалось немало времени, чтобы дать ответ. Я достаточно долго пробыл среди людей, чтобы знать: они хранят информацию о тех, кто их обидел, иначе, чем информацию о других. Эти сведения находятся в плотно закупоренных сосудах, крышки которых нужно открыть, чтобы вспомнить об обидчиках. Или, в худших случаях – таких, как воспоминание об изнасиловании его бабушки солдатами во время войны, – кувшин должен быть разбит на кусочки. Поэтому он только сказал:
– Она живет в… гммм… Лагосе. Мы с ней вообще-то не разговариваем. Ее зовут Нкиру.
– Почему?
– Мамочка, она ушла из дома перед смертью папы. Она, понимаете, она… как это сказать? Бросила нас. – Он поднял голову, встретился с ней взглядом. – Она ушла из-за мужчины, хотя никто не хотел, чтобы она выходила за него, потому что он совсем старый, он такой старый, что мог бы ее отцом быть. Да что там, он на пятнадцать лет старше, чем она.
– Ай-ай! И почему она так поступила?
– Не знаю, сестра моя. – Он внимательно посмотрел на нее – как она прореагировала на его новое обращение. Потом сказал: – Не знаю, мамочка.
Эгбуну, хотя больше он ей пока ничего про сестру не сказал, когда человек снимает такую крышку, он видит больше, чем может рассказать. И часто нет способа остановить это. «Почему ребенок бросает родителя?» – спрашивал у него отец, а он отвечал, что не знает. А отец, услышав это, моргал, и по его щекам медленно текли слезы. Его отец покачивал головой, щелкал пальцами. А потом крепко сжимал зубы, скрежетал ими. «Это выше моего понимания, – говорил отец с еще большей горечью, чем прежде. – Выше понимания любого, живого или мертвого. Ах, Нкиру. Ада му ох!»[29]
Поскольку воспоминание из этого кувшина тяжело давило на моего хозяина, ему захотелось сменить тему разговора.
– Я принесу вам что-нибудь выпить, – сказал он и поднялся.
– А что у вас есть? – Она встала рядом с ним.
– Нет, мамочка, вы сядьте. Вы моя гостья. Вы должны сидеть и не мешать мне покормить вас.
Она рассмеялась, и он увидел ее зубы – какими они казались нежными, выстроились в ряд чуть ли не изысканно, как у ребенка.
– О'кей, но моя стоять хотеть, – сказала она.
Он стрельнул в нее взглядом и выгнул бровь.
– Я не знал, что вы говорите на пиджине, – сказал он и рассмеялся.
Она закатила глаза и вздохнула, как это делали великие матери.
Он принес две бутылки фанты, дал ей одну. Он все еще покупал ящиками напитки, которые назывались «фанта» и «кола», как покупал его отец для гостей, хотя
Ах, моя дочь! (