Страшная граница 2000. Часть 1. Петр ИлюшкинЧитать онлайн книгу.
«нарисовал».
И действительно, дойдя до конца коридора, он наткнулся на столб, от которого шёл забор из колючей проволоки. Забор этот разделял узкий проход на две равные части.
Один «фарватер» вёл к фанерной перегородке, возведённой, как знал уже Мирохин, подполковником-кадровиком Саломахиным по секретному договору с начальником тыла округа.
Саломахин в общем-то мог занять и пустующие комнаты. Но его боевая подруга Аллочка была стратегом. И строго приказала: «застолбить» угол коридора, а затем уж прихватывать и другую, комнатную жилплощадь. А чтоб соседу-майору не вздумалось близко даже приближаться к их законному метражу, решено было возвести забор из колючей проволоки.
Обиженный майор Серебянский в отместку обмотал «колючкой» вход в один из общественных туалетов, набил вокруг острых гвоздей, провёл электроток и навесил табличку с черепом, костями и надписью: «Частная собственность! Не входить – убьет!»
«Я сошла с ума, я сошла с ума, я сошла с ума!..» – завелся вдруг динамик, подвешенный под потолком, известной и очень надоедливой «психической» песней.
Из-за двери ближайшей комнаты послышался истеричный женский визг:
– Кобель драный! Только трахаться и жрать приходишь! Очнувшись от небольшого ступора, Мирохин зашёл в общую кухню. Чтоб убедиться в правдивости моих слов о том, что якобы электророзетка расположена под самым потолком, и ток туда поступает лишь из кабинета комендантши.
Кухня заставила полыхнуть щёки полковника. На подоконнике сидела, широко раскрыв ноги, длинноносая особа, и сладострастно охала. Ей в промежность уткнулась здоровенная собака, еле сдерживаемая огромной обрюзглой тёткой.
На всё это дело с разинутым ртом смотрела худая молодуха, стоящая в позе цапли – одну мосластую ногу она подтянула себе под самый пах. В руке ее дымилась папироска, а грудь разрывал чахоточный кашель.
Она-то первой и заметила нежданного гостя, резко заверещав:
– Полковник, пшёл вон отсюдова!
– А, полкан! Подсматривать вздумал?! – грубым мужским басом вторила ей «человек-гора», держащая овчарку. И когда полковник смущённо замер, громыхнула трёхэтажным матом, завершённым так:
– Пень глухой! Интеллигентишка поганый! На х.. тебя пошлём, и ничего нам не будет!
От такого невиданного, неожиданного, необузданного хамства кровь ударила полковнику в голову. Резко развернувшись, он бросился в мою комнату. Там он включил радиоприемник, нашел спокойную музыку. И как-то незаметно задремал.
Сквозь дрему услышал трубный глас где-то за дверью:
– Внимание! Построение на ужин! Явка строго обязательна!
Полковник повернулся на другой бок, улыбнулся:
– Какие построения, какой ужин? Это ж семейная общага! Дремоту развеял сильный удар в дверь. В ней открылось маленькое смотровое окошко, напоминающее тюремное. Оттуда выглянула, подсвечиваемая светом из комнаты, очкастая рожа комендантши