Рука, что впервые держала мою. Мэгги О`ФарреллЧитать онлайн книгу.
где будете жить?
– Не слишком ли много вопросов?
– Привычка. – Он без тени смущения пожимает плечами. – Я, кроме всего прочего, журналист. Итак, квартира. Где будете снимать?
– Не знаю, стоит ли вам говорить.
– Почему бы и нет? Ни одной живой душе не проболтаюсь. Тайны я хранить умею.
Александра швыряет окурок в густую зелень живой изгороди.
– Подруга дала мне адрес пансиона для одиноких женщин в Кентиш-Тауне. Она сказала…
Он улыбается уголком рта:
– Пансион для одиноких женщин?
– Да. А что тут смешного?
– Ничего. Ровным счетом ничего. Звучит… – взмах руки, – чудесно. Кентиш-Таун. Мы с вами, считай, соседи. Я живу на Хэверсток-Хилл. Заходите в гости, если вас будут выпускать на волю.
Александра в притворной задумчивости поднимает брови. В глубине души она противится этому человеку. Что-то подсказывает ей, что он привык навязывать свою волю. Не мешало бы поставить его на место.
– Может быть, не знаю пока. Может…
К несчастью для всех, именно в эту минуту из дома выходит Дороти. Материнское чувство подсказало ей, что к старшей дочери подкрался самец-хищник.
– Чем помочь? – спрашивает она крайне нелюбезно.
Александра, обернувшись, смотрит, как мать шествует по газону, бутылочка с соской в руке нацелена на гостя. Видит, как Дороти оглядывает гостя, от светло-серых туфель до пиджака без ворота. Судя по гримасе, зрелище ей не по вкусу.
Загорелое лицо незнакомца сияет белоснежной улыбкой.
– Благодарю вас, но эта леди, – он указывает на Александру, – мне помогает.
– Моя дочь, – отвечает Дороти с нажимом, – сегодня очень занята. Сандра, я думала, ты за ребенком приглядываешь. Ну так чем вам…
– Александра! – обрушивается девушка на мать. – Меня зовут Александра! – Она сознает, что ведет себя по-детски, но нельзя же допустить, чтобы этот человек думал, будто ее зовут Сандра.
Но у матери два таланта – не замечать вспышек гнева дочери и выведывать у людей все, что нужно. Выслушав рассказ о сломанной машине, Дороти тут же посылает гостя к механику, дальше по дороге. Он оборачивается, машет рукой.
Александра, в ярости, близкой к отчаянию, прислушивается к удаляющимся шагам. Сблизиться с таким человеком – чтобы его у тебя тут же похитили! Она пинает пень, колесо коляски. Это особая разновидность гнева, свойственная молодым, – тягостное, гнетущее чувство, когда взрослые берут над тобой верх.
– Какая муха тебя укусила? – шикает Дороти, покачивая коляску: проснулся малыш, завозился, запищал. – Прихожу, а ты строишь глазки через изгородь какому-то… бродяге. Средь бела дня! У всех на виду! Где твое чувство приличия? Какой пример ты подаешь братьям и сестрам?
– Кстати, о братьях и сестрах. – Александра многозначительно умолкает. – Обо всем твоем выводке, где твое чувство приличия? – Она устремляется в сад. Больше ей не выдержать ни минуты в обществе матери.
Дороти уже не качает коляску, а смотрит вслед дочери,