Мужчины не плачут. Татьяна КорсаковаЧитать онлайн книгу.
шла бы ты со своим Таем…
Девица осеклась, обиженно заморгала.
– Я только хотела извиниться…
– Извинилась? – рявкнул он. – Тогда топай отсюда!
Серебряный сам не до конца понимал причину своего раздражения. У него был тяжелый характер, он знал это как никто другой, но он никогда не позволял себе грубить женщинам. Он их использовал, принимал на работу, увольнял, он спал с ними, но никогда не повышал на них голос. А сейчас вот сорвался…
Девица обиженно фыркнула, младенец заревел, псина зарычала…
– Сумасшедший дом! – Серебряный отшвырнул недокуренную сигарету, ускорил шаг.
– …Что так долго, босс? – спросил Степан с фамильярностью, свойственной всем личным водителям без исключения.
– Сигареты выбирал, – буркнул Серебряный, тяжело опускаясь на пассажирское сиденье.
Смятая пачка «Мальборо» огнем жгла вспотевшую ладонь.
– Теперь домой? – спросил Степан.
– На кладбище.
Определенно это был день неожиданных решений – идея ехать на кладбище возникла внезапно…
Серебряный купил темно-бордовые розы, не глядя по сторонам, прошел к знакомой могиле, положил цветы на черный мрамор надгробия, устало опустился на маленькую скамейку, сказал:
– Ну, привет, Стриж.
Ему никто не ответил, но березы зашумели как-то по-особенному, и солнце выглянуло из-за туч.
…Стриж был славным парнем. Серебряный всегда завидовал его способности видеть в окружающем мире только хорошее. Вместе они пережили столько, что хватило бы на десять человеческих жизней. У них не было детства. Их юность оказалась сплошным кошмаром. Воспоминания о ней до сих пор, спустя годы, вызывали боль. Серебряный стал тем, кем стал: холодным, расчетливым сорокалетним мужиком, а Стриж умудрился остаться мальчишкой: веселым и бесшабашным. Даже умереть умудрился молодым. Сукин сын…
В глазах защипало. Нет, он не плачет. Еще в четырнадцать они договорились, что не будут плакать никогда. Мужчины не плачут, а они не просто мужчины, они гладиаторы. Уже в четырнадцать они плевать хотели на боль и смерть…
Серебряный не плакал даже на похоронах Стрижа, даже после похорон, когда заперся в своем кабинете и в одиночку выжрал два литра водки. Окажись Стриж на его месте, он бы тоже не плакал…
Запиликал мобильный. Серебряный встрепенулся, виновато посмотрел на черное надгробие.
– Прости, старик, мне пора.
Березы опять зашумели как-то по-особенному…
Ее разбудил Ванькин плач. Маша, еще до конца не проснувшись, села, нашарила тапки, пошатываясь спросонья, подошла к детской кроватке, по пути наткнувшись на недовольно заворчавшего Тая.
– Соня, – буркнула она, обходя развалившегося у детской кроватки пса.
Ванька хныкал во сне, одеяльце сползло, в темноте белели босые ножки. Маша потрогала простыню – мокрая. Придется перестилать, переодевать Ваньку. Как плохо, что подгузники закончились. Все-таки подгузники – величайшее изобретение человечества. Жаль только, что оно