Чумные псы. Ричард АдамсЧитать онлайн книгу.
ние. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020 Издательство ИНОСТРАНКА®
Предисловие
Входная штольня Ситуэйтской медной шахты была завалена несколько лет назад, зато пещера в Браун-Хо цела и поныне. В остальном топография данной истории, смею утверждать, вполне реальна.
Что касается названий конкретных мест, народная топонимика в некоторых случаях отличается от зафиксированной на картах. Сталкиваясь с подобными расхождениями, я предпочитал варианты, которые приняты у местных жителей. Так, в моем повествовании вы найдете перевал Рейнес вместо перевала Райноус, Буттерилкет вместо Братерилкелда и Лоу-Дор вместо Лодора. (Поэт Роберт Саути придал обычному местному названию весьма романтический колорит.)[3]
Я также постарался сохранить колоритные особенности местного произношения – иначе персонажи этой книги заговорили бы на несвойственном им диалекте.
Еще хочу заметить, что почти все симпатичные персонажи здесь – реальные лица, а вот несимпатичные являются сугубо вымышленными. Например, доктор Бойкотт, Дигби Драйвер, Энн Мосс и замминистра – суть плоды моего воображения, ничем не напоминающие кого-либо из известных мне граждан. Однако Деннис Уильямсон, Роберт Линдсей, Джек и Мэри Лонгмайр, Филлис и Вера Доусон, равно как и некоторые другие обитатели Ситуэйта и его окрестностей, – реальны не менее, чем гора Скэфелл-Пайк. Другое дело, что в реальной жизни ни Деннис, ни Роберт с Рауфом не пересекались и Филлис Доусон не обнаруживала его ранним утром у себя на заднем дворе.
Работая над книгой, я также постарался «не заметить» некоторые безрадостные перемены, случившиеся в дорогих мне местах. Так, в Ньюфилде вы больше не найдете Джека и Мэри Лонгмайр. Железный старик Билл Рутледж из Лонг-Хауса все-таки умер. Долина в его лице потеряла человека, при мысли о котором на ум невольно приходят строки Мильтона, посвященные Хобсону, университетскому вознице:
Вот живчик был, друзья! Когда я прав,
Не ликовала даже Смерть, его забрав[4].
Джеральд Грей больше не живет в Бротоне, хотя «Мэнор» по-прежнему стоит на своем месте; и Рой Гринвуд некоторое время назад переехал, покинув дом священника в Ульфе. Что касается Джона Одри, он вправду был отважным парашютистом-десантником, но не сегодня, а в дни Второй мировой.
Если уж на то пошло, все эти люди мало пересекались по жизни и в совместной деятельности замечены никогда не были. Я просто включил их всех в свое повествование, описав каждого так, как он запомнился окружающим.
Еще замечу, что в Озерном Крае нет учреждения под названием «Животная опытно-научная и прикладная апробация». Честно говоря, в реальности ни один центр биологических испытаний не занимается столь широким спектром вопросов, как Ж.О.П.А. Тем не менее каждый отдельный «эксперимент» над животными из числа описанных в этой книге в свое время действительно был осуществлен. В этой связи хочу с благодарностью упомянуть две книги, из которых я почерпнул материал: это «Жертвы науки» Ричарда Райдера и «Освобождение животных» Питера Сингера.
Что же касается особенностей диалекта, распространенного в верховьях Тайна, тут мне оказали неоценимую помощь мистер и миссис Скотт Добсон.
Автором рисунков и чертежей является мистер Альфред Уэйнрайт, известный сериями прекрасных иллюстрированных путеводителей по Приозерным холмам. Правду вам сказать, сомневаюсь, был ли какой другой писатель удостоен столь великодушной помощи и сотрудничества со стороны иллюстратора!
И конечно же, как нельзя более реальны сэр Питер Скотт[5] и Рональд Локли[6], которые самым отважным и рыцарственным образом согласились войти в мое повествование под своими подлинными именами, за что я несказанно им благодарен. Сразу замечу, что суждения, вложенные в уста этих персонажей, получили со стороны их прототипов полное и горячее одобрение.
И наконец, я просто обязан сказать спасибо мисс Маргарет Эппс и миссис Дженис Нил, которые в высшей степени тщательно и добросовестно перепечатывали эту рукопись.
Чумные псы
Приступ[7] I
Вода в огромном металлическом баке слабо плеснула. Вдоль бортика пробежала медленная волна, добралась до угла и затихла. В свете электрических ламп неспокойная поверхность напоминала то ли разбитое зеркало, то ли лоскутный шутовской балахон из подвижных ромбиков и квадратов. Тусклые блики чередовались с острыми, как лезвия скальпелей, блестками. В течение двух минувших часов вода в баке была основательно загрязнена, там и сям в ней угадывались желтоватые струйки мочи и плавали пузырьки слюны, сбившиеся в крепкую пену. Будь в помещении какой-нибудь впечатлительный наблюдатель, ему могло бы показаться, что бак наполняет не вода, а какая-то более плотная жидкость. Что-то вроде смеси варенья и несвежего пива, которую подвешивают в стеклянных баночках в качестве приманки для ос, или
Приступ – в оригинале части названы словом «fit», которое в староанглийском означало «глава» или «песнь» в поэме, а его омоним в современном английском значит «судороги, припадок»; это же слово использует Льюис Кэрролл в своей абсурдной поэме «Охота на Снарка».