Собор. Роман о петербургском зодчем. Ирина ИзмайловаЧитать онлайн книгу.
порыв ветра. Новое дикое стадо волн понеслось навстречу шхуне, и она, зарывшись носом в пену, на миг высоко вскинула корму, а потом, рванувшись, выскользнула наверх и запрыгала с одного пенного хребта на другой.
Вода прокатилась по палубе, схлынула, но фонтаны брызг опять взметнулись с обоих бортов и посыпались на мокрые палубные доски.
Алексей, прикрыв лицо углом воротника, потихоньку выругался, безнадежно посмотрел на взлохмаченный залив и повернулся к хозяину:
– Август Августович, ну, ей-же-ей, шли бы все-таки в каюту. Насквозь вымокнете. Простудитесь!
Огюст, не отрываясь от мачты, к которой прижался всей спиной и затылком, лишь чуть повернул голову и проговорил сквозь зубы:
– Отстань, ради Бога! В каюте не могу… Там еще хуже…
– Говорил же вам, едем берегом! – с отчаянием воскликнул Алеша. – С вами не сладишь, что с младенцем! Не остров ведь это, можно и по дороге проехать.
– Поди ты… – Архитектор резко повернулся к слуге. – Дороги развезло, дожди идут уже месяц… Неделю бы добирались! Нет, что же делать? А ты знаешь, Алеша, у знаменитого адмирала Нельсона тоже была морская болезнь.
– У Нельсона? – Алексей присвистнул от удивления. – Это у которого ни руки, ни глаза? Еще и болезнь морская? Ну уж и характер у него был, стало быть! Вот чисто у вас, Август Августович.
Августом Августовичем Монферрана записали в русском паспорте. Отчество по здешним правилам было необходимо, а давали его приезжим как придется, редко пытаясь исходить из действительного имени родителя, ибо оно не всегда для отчества подходило. И если из имени «Огюст» у чиновника паспортного стола очень легко получился «Август», то приделать окончание «ович» или же «евич» к имени «Бенуа» сей господин уж никак не сумел и, ничтоже сумняшеся, образовал отчество от того же имени. Получился Август Августович. Огюсту такое прозвище понравилось, оно звучало непривычно: солидно и забавно. Алеша же просто пришел от него в восторг.
В это время от носа шхуны, широко расставляя ноги, будто и не замечая качки, к ним подошел капитан, высокий плотный детина, весь завернутый в просмоленный брезент, с неугасающей трубкой, вросшей в светлые моржовые усы.
– Видали, сударь, как шалит нынче Балтика? – спросил он утробным басом, не без тайного ехидства глядя на белое, как известь, лицо своего пассажира. – И охота же вам ездить в такую погоду в этот Богом проклятый Пютерлакс? И еще пристанем ли при такой-то волне? Там причал ни к черту, да и бухта неудобная. Не пришлось бы назад заворачивать…
Он ожидал увидеть испуг на лице архитектора, но испугался только Алексей, что же до Монферрана, то сквозь его бледность тут же негодующе вспыхнул румянец.
– Вы получали уже от меня довольно, капитан, чтобы и причал, и бухта были вам удобны, – резко проговорил архитектор. – Уезжая из Петербурга, у нас был разговор об этот чертов погода! Или причаливайте, или отдавайте обратно все, что получали!
– Да что вы, сударь, право?! – Капитан