О выпивке, о Боге, о любви. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Сегодня мне работать лень,

      затею праздничный обед:

      отмечу рюмкой первый день

      оставшихся от жизни лет.

      За дружеской выпивкой сидя,

      я думал, как думал давно:

      грешно быть на Бога в обиде,

      покуда нам это дано.

      Что-то вертится прямо с утра

      в голове, где разгул непогоды…

      Вот! Я думал о том же вчера:

      наливать надо, помня про годы.

      Душа моя – как ангелица:

      в ней боль и жалость;

      хотела утром похмелиться,

      но удержалась.

      Блаженны духом лоботрясы,

      и олухи царя небесного,

      и те, кто, выпив, точат лясы,

      не дожидаясь дня воскресного.

      Когда меня тоска одолевает

      и чахнет, закисая, дух мой резвый,

      рука моя мне рюмку наливает,

      а разум не глядит, мудила трезвый.

      Я давно уже не пью с кем ни попадя,

      с кем попало не делю винегрет,

      чтобы не было на памяти копоти

      и душе не наносился бы вред.

      Употребление без меры —

      с утра я склонен к философии —

      лишает нас надежды, веры,

      любви и матери их Софии.

      Старея, твержу я жене в утешение,

      что Бог оказал нам и милость, и честь,

      что было большое кораблекрушение,

      а мы уцелели и выпивка есть.

      Нуждается живое существо

      в неспешном захмелённом разговоре.

      Без выпивки – какое торжество?

      От выпивки слабее душит горе.

      Я себе добыл покой и волю,

      я живу в любви и всепрощении

      и весьма обязан алкоголю

      за поддержку в этом ощущении.

      Мне часто выпить невтерпёж,

      не дожидаясь вечера;

      куда по смерти попадёшь —

      так там и выпить нечего.

      Жалею людей после первой же стопки,

      достаточна малая малость:

      от низко посаженной девичьей попки

      томит меня жгучая жалость.

      Я в любое время суток

      по влеченью организма

      побеждаю предрассудок

      о вреде алкоголизма.

      Когда, слова сказав убогие,

      приму я смертную остуду,

      меня помянут рюмкой многие,

      а я уже непьющий буду.

      Нас как бы днём работа ни ломала,

      но к ночи отпущение дано;

      в реальности свободы очень мало,

      а в выпивке её полным-полно.

      Горю стыдом со дня вчерашнего,

      случился в разуме провал:

      я долго, нудно и неряшливо

      по пьяни душу раскрывал.

      Весьма смягчить надеюсь Бога,

      когда придёт моя пора:

      хоть я и пил безбожно много,

      но пил – во здравие