Четыре времени жизни. Ольга Николаевна СавкинаЧитать онлайн книгу.
чем пыль, но всё равно ржавчины. А сегодня я перешла в какое-то неведомое состояние: не твёрдое, не жидкое и не газообразное.
Самое ужасное или не ужасное, а просто жизненное, что собраться с силами у меня времени нет. Завтра в 10:00 у нас встреча по наследным делам, а сразу оттуда мы едем работать на дачу. Потому что забрасывать хозяйство нельзя, иначе это всё выльется в такой финансовый минус, что никакими переработками потом не восполнишь.
Я так устала, что даже со своим словарным запасом не могу подобрать описания. Так устаёт трава под бетонной панелью. Мне кажется, что закончился какой-то моральный кровоток во мне и какая-то часть меня или моей жизни просто начинает отсыхать. Я изо всех сил держусь за близких, но, кажется, пальцы уже разжимаются…
Когда ехала по Плотине, увидела там, откуда я возвращалась, огромный кусок радуги. Он был широченный и очень яркий.
Вы ничего не знаете о боли, если не рожали и у вас не было чирия на жопе. У меня их шесть. Или семь. На жопе, знаете ли, сложно подсчитать.
Сейчас кто-нибудь закатит глаза и скажет – боже, ну вот уж об ЭТОМ точно можно было не писать.
А я напишу. Знаете, почему я закрывала профиль? Потому что жаловаться уже нет сил. А не жаловаться не получается. И слушать потом про сглаз, церковь и прочее такое у меня сил тоже нет. Неделю назад в течение 10 минут я осталась без карт, без денежного нз и без айфона. Нет, не украли. И я поняла, стап ит. И закрыла страницу. И пошла пить. Прям жестко. А в понедельник у меня заболела пятая точка. Сильно. В итоге – вчера я уехала в полчетвертого и с тех пор то сижу на полбулке (а это очень больно, поверьте), то лежу. Про больницы – молчать. Все мои родные умирали в больницах, и когда я ехала резать лоб, то ехала умирать. Еще раз? Нет, спасибо.
Затяжной двухгодичный стресс и полное отсутствие отдыха с 27 июля прошлого года сделали свое дело. Иммунитет на уровне плинтуса. А может и шахты. Я никогда не плакала столько, сколько в последние три месяца. У меня нет сил, нет денег и нет надежд. И если вся эта ситуация с здоровьем – обратка от врача, то ради маминой памяти я готова терпеть эту боль, кровь и гной. Я все сделала правильно.
Сейчас я сменила очередную повязку, выпила жаропонижающее (потому что да, накрыло), доковыляла до красного угла и поставила сама за себя свечку. Молиться за меня особо некому, а молитва о себе полна самолюбия и страха, так себе подспорье. Мамы нет, а ее молитва могла творить чудеса, потому что родительский порыв уберечь – самый сильный.
Такие дела. Свечка догорела, надо засыпать. Даже для жопы сон – лучшее лекарство. Особенно для жопы, намазанной лидокаином.
В парикмахерских есть какой-то тайный курс «Подстричь короче, чем просили» и все мать их стилисты успешно его завершают.
Из жизни отдыхающих
Вчера я приехала на дачу впервые за два месяца. Машка всё это время рвалась тут одна. Рожь опоросилась, куры колосятся, трава прёт. Проснулась в шесть, в семь уже пошла работать: