Сквозь огонь и лёд. Хроника «Ледяного похода». Анатолий Алексеевич ГусевЧитать онлайн книгу.
с Корниловым, сбоку ехал его личный конвой – полтора десятка текинцев – всё, что осталось от полутора тысяч. Загорелые горбоносые джигиты в чёрных бараньих папахах, в малиновых шароварах с серебряным галуном, в жёлто-малиновых халатах выглядели в белом холодном поле чужеродно и странно, как попугаи на снегу. Когда-то под ними были их знаменитые кони – алха-текинцы, но – увы! – лошади на войне гибнут чаще, чем люди.
Чуть сзади главнокомандующего шёл генерал-майор Богаевский Африкан Петрович с небольшим чемоданчиком в руках.
Ещё дальше за Корниловым с винтовкой на плече грустно шагал генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин в чёрном гражданском пальто, брюках и сапогах, на голове шляпа-котелок. Он больше был похож на какого-нибудь промышленника или банкира, чем на генерала. Хотя на самом деле он сын шляхтянки и крепостного крестьянина Саратовской губернии, дослужившегося в царской армии до майора. Деникин шёл и чувствовал, что в правом сапоге намокла пятка, а в левом мокро прямо под ступнёй. Появилось глупое и навязчивое желание снять сапоги и посмотреть где они протекают. Зачем? И так всё ясно! Сапоги текут. Не вовремя, в самом начале похода. Корнилов решил назначить Деникина своим заместителем, они знали друг друга ещё с Германского фронта и их сближали общие судьбы – оба выходцы из низов.
Дальше штаб Корнилова во главе с генерал-майором Романовским.
За ними уже собственно Юнкерский батальон генерала Боровского вперемешку с гражданскими.
За санитарными санями шли женщины-прапорщики Александровского военного училища, прибывшие в конце ноября из Москвы, «офицерочки», как их называли. В долгополых шинелях, в серых папахах, они гордо называли себя женским батальоном, хотя их было всего пятнадцать человек, до батальона не дотягивали. Впрочем, и вся Добровольческая армия едва дотягивала до полка бывшей царской армии.
Корнилов был против женщин в армии. Он сам летом 1917 года отменил создание женских батальонов, и на Дону отказывался применять их в боевых условиях. Девушки сами, добровольно убегали в части и принимали участие в боевых действиях. Одна из них с дерзкими и весёлыми голубыми глазами, крепко сбитая, прославилась в боях ещё в Москве, а здесь на Дону у станции Ряжская. Это была баронесса София де Боде.
Уже на выходе из города к женскому батальону подкатило семь пролёток с офицерами. Один из них в тёмно-синей форменной тужурке железнодорожника с двумя рядами металлических пуговиц, тёмно-зелёными петлицами и золотыми полковническими погонами на плечах улыбнулся Софьи. Она узнала его и тоже улыбнулась. Это был полковник Зимин, её знакомый. Они познакомились в Москве, а у Ряжской знакомство продолжилось.
– Виктор Витальевич? Лихо вы подкатили, ваше высокоблагородие! По-гусарски!
– Нет, Софья Николаевна, мы пехота, инфантерия. Партизанский отряд, вы же знаете, под моим личным командованием. Задержались немного, пришлось догонять на пролётках. А мороз-то, какой! А? Снег под ногами скрипит. Ночь звёздная, а, значить, холодная. «И горели в небе звёзды, как глаза волков голодных».
– А