Red Hot Chili Peppers: линии шрамов. Энтони КидисЧитать онлайн книгу.
их домой в надежде, что смогу держать в ведре с водой, но они быстро умирали и воняли на всю квартиру.
В Калифорнии мы процветали, каждый по-своему. Особенно отец. Он был в творческом ударе и снимал меня в качестве главного героя своих университетских короткометражек. Его фильмы постоянно выигрывали конкурсы: видимо, будучи моим отцом, он как-то по-особенному меня снимал. Первый фильм «Путешествие мальчика» показывал парнишку двух с половиной лет, который ехал по склону на трехколесном велосипеде, совершал эффектное, в замедленной съемке падение, приземляясь прямо на долларовую купюру. А потом сходил с ума в центре Лос-Анджелеса: ходил в кино, покупал комиксы, катался на автобусах, общался с людьми – все благодаря тому доллару. В конце фильма оказывалось, что все это мои фантазии – я клал доллар в карман и ехал дальше.
Многообещающая режиссерская карьера отца закончилась в 1966-м после знакомства с симпатичной официанткой придорожной забегаловки, которая пристрастила его к марихуане. Как-то раз, мне тогда было четыре года, мы с отцом прогуливались по Сансет-стрип. Он курил травку, но вдруг остановился и медленно выпустил дым мне в лицо. Мы прошли еще пару кварталов, я становился все более возбужденным, а потом остановился и спросил:
– Пап, это сон?
– Нет, это реальность.
– О’кей, – ответил я и полез на столб светофора как маленькая обезьянка.
Пристрастившись к травке, отец начал проводить много времени в ночных клубах, которые появлялись на Сансет-стрип как грибы после дождя. Мы видели его все меньше и меньше. Каждое лето мы с мамой возвращались в Гранд-Рапидс к родственникам. Бабушка Молли и ее муж Тед часто водили меня на пляж Гранд-Хэйвен, где мы отлично проводили время. Во время одного из таких визитов в Гранд-Хэйвен летом 1967-го мама случайно встретилась со Скоттом Сен-Джоном. Спустя некоторое время он уговорил ее переехать к нему в Мичиган. Был декабрь 1967-го.
Сам факт переезда меня не сильно расстроил, а вот вторжение Скотта в нашу жизнь… Этот мужик вызывал у меня отвращение – большой, грубый, мрачный и злой, с темными сальными волосами. Я знал, что он работал в баре и частенько участвовал в драках. Как-то утром я проснулся рано и пошел в комнату к маме, а на постели лежал он. От лица почти ничего не осталось: черные глаза, разбитый нос, рассеченная губа и множество порезов. Кровь была повсюду. Мама прикладывала лед к одной половине лица, со второй стирала кровь и говорила, что, наверное, нужно поехать в больницу. В ответ он злобно огрызался. Больно было видеть, как сильно мама любит этого человека. Я знал, что он друг кого-то из нашей семьи, но и представить себе не мог, что это кореш моего отца.
У Скотта был буйный характер, он легко выходил из себя. Впервые в жизни меня стали нефигово так лупить. Как-то раз я решил срезать этикетку с моей любимой синей куртки, потому что из-за нее спина чесалась. Закончилось все тем, что я прорезал в куртке большую дырку – в моей комнате было очень темно, и я легонько промазал. Когда